Земляничная тату

Хендерсон Лорен

Теперь голоса внизу гремели на полную мощь. Барбара Билдер, похоже, не прерывалась на такую ерунду, как вдохи и выдохи. А, может, освоила трюк флейтистов, которые дышат через нос, выдувая непрерывный поток воздуха через рот. Шаги уже слышались на лестнице, а Барбара продолжала кричать. Хорошая у нее дыхалка. Когда они поднялись на второй этаж, последовала еще одна жуткая пауза, завершившаяся протяжным горестным воплем. Но уже через несколько секунд яростная трескотня возобновилась, причем громкость нарастала с тревожащей быстротой. Они надвигались прямо на нас.

У Лоренса был такой вид, словно он мечтает спрятаться под стол. Кэрол взяла себя

в руки, встала, стиснула зубы и повернулась к двери – капитан отказывается покинуть мостик, пока все крысы отчаянно ищут аварийные люки. Правда, спастись можно было, только выпрыгнув в окно, но это уже не столько подлость, сколько глупость.

Голоса звучали у самой двери. Мгновение спустя Стэнли распахнул ее.

– Барбара, – услужливо просипел он, – только после вас.

Комнату огласило сдавленное бульканье – все торопливо сглатывали. Пальцы Лоренса так энергично терзали друг друга, что Сюзанна, не выдержав, шлепнула по ним. Лоренс поднял на нее потрясенный взгляд, затем посмотрел на свои пальцы и замер. До этого мгновения он явно не подозревал об их поведении.

Барбара Билдер замерла на пороге. За ее спиной маячил Кевин и еще один человек постарше, который, по всей видимости, пришел с Барбарой. Все, как по команде, повернулись к художнице. Наверное, мы походили на мелких школьных хулиганов во главе с беспомощной училкой, которые испуганно жмутся друг к дружке в ожидании нагоняя от директрисы.

– Три года работы, – сказала Барбара тихим сдавленным голосом. – Три года работы!

Не говоря ни слова, Кевин поспешно обогнул ее, схватил стул, стоявший у стены, и предложил его Барбаре с таким видом, словно это могло ее утешить. Барбара медленно опустилась на него.

– Три года работы, – повторила она. – Просто не верится. – Она обвела нас затравленным взглядом. – Но когда я поймаю того, кто это сделал… Когда я поймаю его, то задушу мерзавца голыми руками!

И стало ясно, что Барбара не шутит.

Глава седьмая

Барбара Билдер принадлежала к тем редким людям, чья мощная харизма полностью затмевает непритязательную внешность. Если рассуждать формально, то выглядела Барбара так себе: маленькая, толстенькая, одетая в большой бесформенный свитер-мешок и волочащуюся по полу юбку; волосы собраны в крошечный, но очень тугой пучок – Барбара походила на домохозяйку из Восточной Европы, которая большую часть жизни жаловалась на то, что репа дорожает. Но нечто в ней привлекало внимание еще до того, как блестящие карие глаза пронзали тебя почти гипнотическим взглядом. Голос Барбары тоже был полон скрытого очарования. Пронзительный, он не раздражал, а завораживал – казалось, кто-то поет протяжную песню.

– Я просто в шоке, – говорила она. Несмотря на банальность, мы подались вперед, чтобы не пропустить ни слова, словно в них заключалось наше спасение. – Не знаю, что и сказать. Словно обухом по голове…

Барбара замолкла и подняла глаза на Стэнли.

– Стэн, дорогой, вы ведь найдете, кто это сделал? Обещайте мне, что найдете!

– Мы сделаем все, что в наших силах, – с готовностью посулил Стэнли.

– Я знаю, что могу на вас положиться, – благодарно вымолвила Барбара, не сводя с него глаз.

Теперь я поняла, что Кэрол имела в виду, говоря, что Барбара предпочитает мужчин. В манерах художницы была какая-то девичья беззащитность, взывавшая к мужским охранительным инстинктам. Но при этом Барбара не переходила пределы допустимого; она

не говорила с придыханием, не хлопала ресницами и не заигрывала направо и налево. Подобные маневры нелепы даже для шестнадцатилетней свистушки – что уж говорить о зрелой женщине, не отягощенной избытком привлекательности. Но тем не менее призыв защитить ее был таким мощным, что Стэнли уже вовсю похлопывал Барбару по руке и лепетал всякую ерунду. Казалось, он едва сдерживается, чтобы не добавить: «этой прелестной головке не стоит ни о чем тревожиться».

– Барбара, вам что-нибудь принести? – сочувственно спросила Кэрол. – Стакан воды, кофе?..

При слове кофе я встрепенулась. Если Барбаре дадут кофе, то и я своего не упущу. Но гнусная тетка загубила все на корню.

– Нет, не надо, – сказала она. – Но все равно спасибо, Кэрол. Вы так добры. Мне просто нужно время, чтобы свыкнуться.

Я мрачно вздохнула, тоже свыкаясь с реальностью, но зуб на Барбару заточила.

– Конечно. – Кэрол пододвинула стул и села. – Барбара, если вы в состоянии говорить о случившемся, то мы продолжим наш военный совет. С минуты на минуту подъедет полиция. Можно мне…

– Полиция? – Барбара изумленно посмотрела на нее. – Господи, ведь сама же посоветовала. В первый момент я так расстроилась, вот и ляпнула первое, что в голову взбрело… Господи… – Она поднесла руку ко рту. – …Огласка! Господи, ну почему я не попросила вас помалкивать?

Человек, пришедший вместе с Барбарой, положил ладони ей на плечи.

– Милая, я же тебе говорил. Пусть Кэрол сама решает, что делать. Она очень компетентный человек.

Барбара коснулась руки спутника и улыбнулась ему. Только сейчас я заметила обручальные кольца. Итак, передо мной мистер Барбара Билдер.

– О, Джон, – вздохнула она. – Ну почему я тебя не послушалась? Почему я такая дурочка?

– Ну, ну, родная. Не надо так расстраиваться.

Сквозь толстый налет американского выговора пробивался английский акцент. Я поймала себя на том, что с любопытством разглядываю мужчину. Нелепо, но за границей интересуешься соотечественниками, на которых дома даже не взглянула бы. Наверное, какой-то глубоко укоренившийся атавизм. Но в этом мужчине было что-то неуловимо знакомое. Высокий, седой, с интеллигентным вытянутым лицом; вельветовый пиджак и клетчатая рубашка выглядели так, словно он носит их уже лет тридцать. И откуда у меня такая уверенность, что я уже видела и этот пиджак, и эту рубашку? Барбара представила спутника – Джон. Я уже не сомневалась, что встречала этого человека раньше. Вот только где и когда? А еще я не сомневалась, что Барбару Билдер вижу впервые в жизни. Такие люди не забываются.

– Послушайте, Барбара, – с явной неохотой заговорила Кэрол. – Самое неприятное для нас… я хочу сказать, самое неприятное для галереи в том, что взлома не было. Кто-то открыл дверь ключом и блокировал сигнализацию.

Джон резко выпрямился и посмотрел на Кэрол почти обвиняющим взглядом. Та расправила плечи и, вздернув голову, ответила твердым взглядом.

– Но это значит… Один из ваших людей…

– Я прекрасно понимаю, что это значит, Джон. Положения хуже и вообразить трудно.

Сотрудники галереи изучали стол. Оно и понятно – взгляд, направленный в любое другое место, запросто можно было интерпретировать как попытку вычислить любителя граффити. С минуту все молчали. Барбара неподвижно застыла на стуле. Кэрол ожесточенно кусала губы. Даже она опустила глаза на столешницу, не желая ни с кем встречаться взглядом.