Земляничная тату
Шрифт:
Глава двенадцатая
В поисках новой компании я двинулась наверх. И тут же, словно почуяв добычу, на лестничную площадку вышел Лоренс. Он во всех отношениях был полной противоположностью Дону. Лоренс не разваливался в креслах, не пускал кольцами дым и не делал вид, будто существует независимо окружающего мира. Напротив. Лоренс выглядел так, словно весь мир прочно расположился на его тощих плечах. Массивные очки в темной оправе, едва державшиеся на тонком крючковатом носу, придавали его лицу беззащитную хрупкость. Даже голову Лоренс клонил
– Привет! – сказал Лоренс, слегка просветлев при моем появлении.
Такую реакцию я вполне одобряю.
– А я как раз тебя искала. Только что разговаривала с Доном, как получше установить скульптуры.
– Отлично. И как результаты?
Деланную небрежность его тона я решила оставить без внимания.
– Вполне. Похоже, Дон знает свое дело.
Лоренс презрительно фыркнул. В своей неприязни к Дону он давно уже переступил черту объективности.
– Послушай, мне сейчас нужно поговорить со Стэнли. А потом мы могли бы глотнуть кофе?
– Хорошая идея. А Кэрол не станет возражать?
Лоренс пристально посмотрел на меня.
– Она до конца дня уехала в Вашингтон.
– Ладно, ты давай отправляйся к своему Стэнли, а я пойду поздороваюсь с Сюзанной.
– Договорились.
Мы пересекли зал. Лоренс направился к кабинету Стэнли, а я обогнула секретарский стол, чтобы заглянуть в мастерскую. Там никого не было. От нечего делать я села перед компьютером и начала листать журнал «Поиск искусства», который с гордостью представлял длинную и крайне невразумительную статью о работах Барбары Билдер. Журнал мне быстро наскучил, и я переключилась на «Нью-Йорк Таймс», где напечатали длинное интервью с художницей. Судя по всему, я наткнулась на коллекцию вырезок, посвященную Барбаре.
Вторая статья была написана сравнительно недавно, всего три недели назад – видимо, приурочили к открытию выставки, тон – вежливо-уважительный. На фотографии в обнимку позировали Барбара и Джон. Статья называлась «Семейные радости» и повествовала в основном о любовной жизни Барбары, нежели о ее работах. Я почему-то совсем не удивилась, узнав, что в студенческую бытность она крутила роман со знаменитым художником в два раза ее старше, чей брак не пережил нанесенного удара. Не удивила меня и ее длительная связь с владельцем галереи, который сделал ей имя.
Пять лет назад владелец галереи умер от сердечного приступа. Его жена в отместку незамедлительно распродала по бросовым ценам картины Барбары Билдер, надеясь сбить цену на ее творчество. Задумка удалась. Какое-то время карьера Барбары находилась в подвешенном состоянии, она выпала из современных модных течений. Но потом Барбара познакомилась с Жаннетт Ла Туш (статья намекала, что Барбара тщательно подготовила эту случайную встречу), которая тут же пристроила ее в свою галерею. Ныне работы Барбары медленно, но верно продавались, а список картин в различных музеях и частных коллекциях определенно производил впечатление.
Весь этот рассказ занял целую страницу. Заканчивался он на высокой ноте – головокружительным
О существовании Ким даже не упоминалось. Оставалось предполагать, что Джон не сказал журналисту о существовании дочери. А Барбара и вовсе не стала бы поднимать эту тему. Будем надеяться, что Ким статейку не видела.
– Привет! – сказала Сюзанна за моей спиной. – Хочешь лишить меня куска хлеба?
Я резво вскочила, уступая ей место. Только Сюзанна могла надеть твидовый костюм и не выглядеть мешком с раскисшим пудингом. В руках она держала большую коробку для документов, новенькую и блестящую.
– Обновляю вырезки про Барбару. Давно надо было этим заняться, но сейчас поступает столько новых, что я зашиваюсь.
– Правда? – Тема прессы начала повторяться с настойчивой регулярностью – точно обрывок мелодии, мимолетно возникшей в первой части, становится основной темой в третьей. – А я забыла купить утром «Нью-Йорк Таймс».
– Угощайся.
Сюзанна шмякнула передо мной газету.
– Господи! – Размером она была с добрый роман. – Это что – каждый день такая?
Сюзанна удивленно посмотрела на меня.
– Ну да.
– Такая огромная.
– Да это все реклама, – махнула рукой она, натренированным движением выхватила из середины газеты тетрадь об искусстве и протянула мне. – Вот тут, третья страница.
– «Вообрази: Смерть на Земляничной поляне», – прочла я. – Боже, ну и заголовок!
– В «Нью-Йорк Пост» было «Кто убил рыжую», – мрачно сказала Сюзанна. – Так и хочется кое-кого задушить.
Я опустила газету и посмотрела на нее.
– Сюзанна, кто, по-твоему, убил Кейт?
Ее лицо даже не дрогнуло. Лоренса известие о смерти Кейт чуть не довело до истерики, но Сюзанну сделали из другого материала. Она выглядела такой же аккуратной, как всегда, светлые волосы тщательно зачесаны назад, на ногтях изысканный французский маникюр. Ее ясные глаза в упор взглянули на меня.
– Не знаю. Но я выясню.
– Ты хочешь сказать…
Но тут хлопнула дверь, и по паркету застучали шаги. В дальнем конце зала показался Лоренс. За ним по пятам семенил Стэнли: он напомнил мне простофилю из старого английского фарса. Помнится, тот, не зная, что жена обманывает его со священником и деревенским полицейским, прячется по ее указке в шкаф, потом прыгает в окно и, наконец, выдает себя за собственную сестру, приехавшую из Австралии, – и все это под совершенно вздорными предлогами. Так вот, у Стэнли был точно такой же дурацкий вид.