Земляничный год
Шрифт:
Она понимала, что Анджей и Каролина на самом деле могли поехать, но захотели, чтобы поехала именно она. Возможно, Анджей таким образом хотел загладить свою вину за то, что так резко отреагировал на ее идею с концертом. Да, это тоже могло быть правдой.
И вот такие желанные, вымечтанные каникулы она так безнадежно испортила – и себе, и Витольду. Взять хотя бы этот потоп в ванной в самом конце!
И сейчас Эва, мокрая и злая, стояла, уперев руки в бока, и ожидала от Витольда какой-нибудь насмешки – знаем мы этот мужской юмор!
Он, однако, задумался,
– Например… например, я сильно рассержусь на тебя, если ты мне откажешь, – произнес он наконец.
А потом залез в ящик прикроватной тумбочки, вытащил оттуда маленькую бархатную коробочку, открыл ее и… опустился перед Эвой на одно колено.
Она от изумления сделала шаг назад.
– Ч-ч-ч-что это ты делаешь?!
Витольд посмотрел по сторонам.
– Похоже на то, что я делаю тебе предложение.
– Н-н-но… ты же и правда делаешь мне предложение!
– Ты права, – он с трудом сохранял серьезное выражение лица. – Действительно, я делаю тебе предложение. Причем добавлю, что нахожусь в абсолютно здравом рассудке и не под влиянием романтической обстановки, – в этот момент взгляд его упал на затопленную ванную, полную мокрых полотенец, и он все-таки не выдержал – расхохотался. – Эва Злотовская, ты самая необыкновенная и восхитительная женщина, которую я когда-либо в жизни встречал. Я буду очень счастлив, если ты примешь это колечко, а с ним – меня в качестве будущего мужа. Я хочу делить с тобой свою дальнейшую жизнь, зная, что уж чего-чего, а событий в ней будет достаточно. Обещаю защищать тебя в любой беде, носить тебя на руках, если ты снова наступишь на морского ежа, приносить тебе гамбургеры в самых невероятных количествах, чтобы видеть, с каким удовольствием ты держишь их в своих лапках (ты мне в эти моменты напоминаешь белку из «Ледникового периода»). И наконец – я обещаю заботиться о тебе и о маленькой Юльке и любить вас всей душой. Я буду любить и ее тоже, я знаю это точно, потому что я всем сердцем люблю ее мать.
Он взял безвольную руку девушки и склонил голову, чтобы Эва не видела в его глазах немужественных слез волнения.
Эва опустилась перед ним на колени и гладила его по волосам и лицу с невыразимой нежностью.
– Витек… Витечек… – отозвалась она наконец, потому что знала, что он ждет ее ответа. – Ты меня застал врасплох. Я не знаю, принял ты это решение обдуманно или на тебя повлияла романтическая атмосфера, которая царит на этом острове… но ты имел время и возможность подумать – дай подумать и мне… дай мне немного времени…
– Сколько захочешь. Я буду ждать. Потому что знаю, что ты согласишься. И это правильно. Потому что мы оба хотим одного и того же: большой счастливой семьи. Я буду…
– Тссс, я понимаю, – Эва приложила палец к его губам, сама чуть не плача.
Ей так хотелось крикнуть: «Да! Да! Я согласна! Ты тот единственный!»
Но она не могла. Она не была уверена, что он «тот единственный». А однажды она уже сказала это сакраментальное «да» без такой уверенности, без ощущения, что встретила свою половинку.
– Но колечко-то хоть примешь? – несмело спросил Витольд.
Эва взяла коробочку осторожно, двумя пальцами.
Золотое колечко украшал небольшой, красиво ограненный камушек теплого зеленого цвета – как крылышки попугайчиков на пальмах.
– Очень красивое! – шепнула очарованная Эва. – Что это за камень?
– Оливин. Он родом отсюда, с Фуэртевентуры. Я хотел, чтобы он напоминал тебе об этом месте.
– И об этом вечере, – улыбнулась Эва, надевая колечко на палец и любуясь им. Подошло оно идеально. – Спасибо, Витенька.
Она поцеловала его в щеку, а потом подумала – и слегка коснулась губами его губ, словно пробуя их на вкус… он взял в ладони ее лицо и ответил поцелуем, поначалу таким же несмелым, как ее, но с каждой секундой становившимся все более решительным и властным.
Он любил эту женщину. И он собирался добиться ее. Навсегда.
В аэропорту их ждала целая компания встречающих: мама и бабушка, Анджей и Каролина, а еще Иза. Причем последняя держала над головой плакат «Привет, страусеныш!», который насмешил Эву до слез.
Она первый раз была за границей. До замужества у нее не было денег на поездки, а когда вышла замуж за пана К. – то он ездил в отпуск в Грецию, а она тем временем надраивала квартиру. И этот первый раз был поэтому для нее очень важным – он был символом ее освобождения и независимости, в том числе финансовой. Как-никак она сама оплатила поездку!
Мечтая о подобной поездке много лет, о том, как она полетит над облаками, о теплом море, золотых пляжах и пальмах под окнами, она не могла в своих фантазиях обойти момент возвращения домой. И именно так она и хотела, чтобы ее встречали: цветами и транспарантом. Откуда узнали об этом они – те, кто ее встречал, – она не имела понятия, но возвращение домой оказалось не менее сказочным, чем вся эта неделя в раю.
Эва нечасто чувствовала себя такой важной и желанной особой, как в эту минуту.
После объятий, писков и приветственных восклицаний Эва триумфально вытянула руку перед собой:
– Смотрите, что я получила от Витека – вместе с предложением руки и сердца!
Изка тут же схватила ее за руку и поднесла колечко к глазам:
– Фантастика! – закричала она восторженно. – А что это за камень?
– Фуэртевентурский оливин. Прямо оттуда. Местный.
– А мне ты такой привезла?
– Может, я и жениха тебе оттуда привезти должна была?! Вообще-то – да, привезла. Сережки тебе привезла с оливином, – Эва улыбнулась, видя радостное и возбужденное лицо подруги. – Я всем подарки привезла, но раздам их только дома. Причем лучше всего – в моем доме. Во время приветственной вечеринки, потому что сейчас я валюсь с ног от усталости: мы в дороге с четырех часов утра.
В такси она сидела рядом с мамой. Та взяла ее доверительно под руку и шепнула тихонько в самое ухо:
– Доченька, какой он?