Земляника под снегом (с илл.)
Шрифт:
Вышел князь в сад вместе со своей женой и всеми придворными.
Начал дед сыпать пепел целыми пригоршнями. Разлетелся пепел по ветру, осыпал деревья. Стали на деревьях почки наливаться. И вдруг раскрылся первый цветок. А за ним и второй, третий, сотый… Даже неба не видно — всюду облака цветов.
Повеяло весенним теплом, запели соловьи.
— Ну, старик, ты и в самом деле несравненный мастер, — похвалил его князь. — Разогнал ты мою скуку, а это ведь дорогого стоит. Жалую тебе прозвище «Дед Цвети-Сад». И повозку разного добра. Пусть все знают, что я не только строг, но
Увидел сосед, что старик полную повозку добра привёз, и сразу прибежал:
— Дай и мне хоть пригоршню чудесного пепла.
— Нет, сосед, и не проси. Не зацветут у тебя деревья.
— Вот смотрите, какие скареды на свете бывают. Уже и пригоршню пепла тебе жалко! А ведь выгреб ты его из моей собственной печи.
Жужжит над ухом сосед, как надоедливый комар. Никак не отвяжется. Отдал ему старик ведро с пеплом. И только одну маленькую горсточку отсыпал в тряпицу. На память о Снежке.
А сосед со всех ног побежал к замку князя. Кричит у ворот во всё горло:
— Пришёл Дед Цвети-Сад! Я — Дед Цвети-Сад!
Доложили князю.
Вышел князь в сад вместе со своей женой. Слуги и воины толпой сбежались. Все широко-широко глаза раскрыли. Ждут, какое чудо сейчас случится.
— А старик-то будто не тот, — усомнился князь. — Не прежний Дед Цвети-Сад. Ну всё равно, пусть покажет своё искусство.
Начал сосед сыпать пепел горстями. Полетел пепел по ветру, запорошил глаза и князю, и его жене, и придворным дамам, и воинам, и слугам. Засыпал пепел шёлковые одежды, набился в ноздри и уши.
Разгневался князь страшным гневом. Завопил:
— Гоните прочь этого обманщика! Палками гоните! Бейте его, как собаку!
Воротился сосед еле живой, прихрамывая, в изорванном платье.
Пожалел его добрый старик и дал ему новый халат.
С тех пор перестал сосед бессовестно клянчить.
Как-то раз пошёл Дед Цвети-Сад в горы. А навстречу ему идет, словно летит, незнакомый человек. Говорит он старику ласковым голосом:
— Хорошо зацвели деревья в моей долине, когда ты их пеплом посыпал. Порадовал ты меня, украсил мой дом, спасибо.
Понял Дед Цвети-Сад, что перед ним горный дух. Оробел старик, что и сказать, не знает.
— Подай мне сюда тряпицу с горсточкой пепла, — повелел горный дух. — Богато князь наградил тебя, но что стоит его награда против моей! Я тебе друга верну, а на свете нет ничего дороже верного друга.
Высыпал хозяин гор пепел из тряпицы на придорожный куст. Не зацвел куст цветами, но вдруг послышался знакомый лай и выскочил из куста Снежок.
А горный дух пропал, словно растаял в воздухе.
Обрадовались старик со старухой так, что если бы радость их на всех людей разделить, так каждому хватило бы и ещё бы
Земляника под снегом
Давно-давно это случилось.
Жила в одной деревне вдова. И было у неё две дочери: старшая о-Тиё — неродная дочь, а младшая о-Хана — родная.
Родная дочь в нарядных платьях ходила, а падчерица — в лохмотьях. На долю родной дочери доставались ласка да баловство, а на долю падчерицы колотушки да чёрная работа. Падчерица и воду носила, и стирала, и обед варила, и ткала, и пряла, и весь дом обшивала.
А родная дочка была ленивица. Не любила она ткать и прясть, а любила лакомиться всласть.
Вот как-то раз поссорилась мачеха с соседкой.
Стала соседка кричать:
— Не указывай мне, учи лучше свою родную дочь! Вон она как ленива и привередлива! Придёт время — к падчерице твоей любой жених посватается, а дочку твою никто не возьмёт. Твоя дочка, раньше чем пальцем шевельнёт, три раза подумает, а потом всё равно раздумает.
Никогда не любила мачеха свою падчерицу, а после этих слов так её возненавидела, что решила со свету сжить.
Вот пришла холодная зима. Падчерица во дворе работает, а мачеха и о-Хана у очага греются.
Однажды разморилась о-Хана от жары и говорит:
— Ох, как мне жарко стало! Сейчас бы съела чего-нибудь холодненького.
— Хочешь немного снежку?
— Снег ведь невкусный, а я хочу чего-нибудь холодного да вкусного.
Задумалась о-Хана и вдруг как хлопнет в ладоши:
— Земляники, хочу земляники! Красных, спелых ягод хочу!
О-Хана была упряма. Уж если чего ей захочется, так подай.
Подняла она громкий плач:
— Мама, дай земляники! Мама, дай земляники!
— О-Тиё, о-Тиё, поди-ка сюда! — позвала мачеха падчерицу.
А она как раз стирала бельё на дворе. Бежит она на зов мачехи, на ходу мокрые руки передником вытирает.
Приказала ей мачеха:
— Эй ты, лентяйка, живо иди в лес и набери в эту корзинку спелой земляники. А не наберёшь полной корзинки, домой и не возвращайся. Поняла?
— Но, матушка, разве растёт земляника в середине зимы?
— Растёт не растёт, а ты одно помни: придёшь с пустыми руками — в дом не пущу.
Вытолкнула мачеха девочку за порог и дверь за ней крепко-накрепко заперла. Постояла-постояла о-Тиё на дворе, взяла корзинку и пошла в горы. Зимой земляника не растёт. Да делать нечего, боится о-Тиё ослушаться мачеху.
В горах тихо-тихо. Снег валит хлопьями. Кругом сосны, словно белые великаны, стоят.
Ищет о-Тиё землянику в глубоком снегу, а сама думает: «Верно, мачеха послала меня сюда на погибель. Никогда не найду я в снегу земляники. Тут и замёрзну».
Заплакала девочка, бредёт, не разбирая дороги. То взберётся, спотыкаясь и падая, на гору, то в ложбинку скатится. Наконец от усталости и холода упала она в сугроб. А снег валил всё гуще и гуще и скоро намёл над ней белый холмик.