Земляника под снегом (с илл.)
Шрифт:
— Да полно вам, не тяните нас за руки так сильно, — смеются старики.
Но не всегда светить солнцу. И дождь полям нужен. Поглядит Журушка, что небо облака закрыли, и запоёт:
Дождик, дождик, лей сильней,
Дождик, лей среди полей.
Дольше, дольше погости
На грушевом дереве.
Соберутся дети вокруг Журушки, а она им сказки рассказывает о разных диковинных птицах.
Хорошо
Но вот как-то раз снова пожаловал Гонта.
— Здравствуй, дедушка! Не найдётся ли у тебя опять такой же ткани, как в прошлый раз? Продай мне, я охотно куплю.
— Нет, и не проси. Дочке моей о-Цуру нельзя больше ткать: очень она от этой работы устаёт. Боюсь, заболеет.
Но Гонта чуть не силой всунул старику в руки кошелёк, набитый золотыми монетами.
— Я заплачу тебе ещё дороже, чем в прошлый раз. А если ты не согласишься, пеняй на себя. Худо тебе будет. Меня ведь сам князь к тебе прислал, — пригрозил Гонта. — Чтоб через три дня была ткань готова, не то головой поплатишься!
Ушёл Гонта, а старик и старуха стали горевать:
— Беда, беда! Что же с нами теперь будет! Пропали наши головы.
Всё слышала о-Цуру, хоть и была в другой комнате. Стала она утешать стариков:
— Не бойтесь, не плачьте. Через три дня будет готова ткань, красивее прежней.
Пошла девушка в ткацкую комнату и затворила дверь наглухо.
Вскоре послышался за стеной быстрый-быстрый стук: кирикара тон-тон-тон, кирикара тон-тон-тон.
День, и другой, и третий стучит ткацкий станок.
— Журушка, кончай скорее, будет тебе! — тревожатся старик со старухой. — Ты, верно, устала, доченька?
Вдруг послышался грубый голос:
— Ну как, готово? Покажите мне.
Это был Гонта.
— Нет, показать нельзя. Журушка крепко-накрепко запретила к ней входить, пока она ткет.
— Ого! Вот ещё выдумки! Я вижу, ваша дочь привередница. Ну, а я и спрашивать у нее не стану!
Оттолкнул Гонта стариков и настежь распахнул двери.
— Ой, там журавль, жу-жу-равль! — испуганно забормотал он.
Входят старики — и правда, стоит за ткацким станком большая птица.
Широко раскрыла она свои крылья, выщипывает у себя клювом самый нежный мягкий пух и ткёт из него красивую ткань: кирикара тон-тон-тон, кирикара тон-тон-тон.
Захлопнули старики дверь поскорее, а Гонта со всех ног убежал — так он испугался.
На другое утро прибежали дети звать Журушку.
— Журушка, выйди к нам, поиграй с нами или сказку расскажи.
Но в ткацкой комнате все было тихо.
Испугались старик со старухой, раздвинули сёдзи, видят: никого нет. Лежит на полу прекрасная узорчатая ткань, а кругом журавлиные перья рассыпаны… Начали старики звать дочку, искали-искали, да так и не нашли.
Под вечер закричали дети во дворе:
— Дедушка, бабушка, идите сюда скорее!
Выбежали старики, глядят… Ах, да ведь это журавль. Тот самый журавль! Курлычет, кружится над домами. Тяжело
— Журушка, наша Журушка! — заплакали старики.
Поняли они, что это птица, спасенная стариком, оборотилась девушкой… Да не сумели они ее удержать.
— Журушка, вернись к нам, вернись!
Но все было напрасно. Грустно, грустно, точно прощаясь, крикнул журавль в последний раз и скрылся в закатном небе.
Долго ждали старик со старухой, но Журушка так и не вернулась.
Есть, говорят, на одном из дальних островов большое озеро. Видели там рыбаки журавля с выщипанными перьями. Ходит журавль по берегу и все поглядывает в ту сторону, где старик со старухой остались.
Две корзины глупостей
В старину, далекую старину, был у отца с матерью сын-дурачок.
— Ничего то он, глупый, не умеет, — горевали родители. — Случись с нами беда, как он жить будет?
Стали думать, какому ремеслу его научить, и решили пусть торгует вразнос. Дело нехитрое были бы крепкие плечи да звонкий голос.
Дали ему каштанов и говорят дурачку:
— Вот тебе каштаны на пробу. Носи по всему городу.
Ходит дурачок с коромыслом на плече и кричит:
— А вот каштаны на пробу всему городу! А вот каштаны на пробу всему городу!
Все дети сбежались на этот крик. Мигом поели они каштаны, а дурачок и рад: вот как быстро товар с рук сбыл. Пришёл дурачок домой весёлый-превесёлый. Спрашивают родители:
— А деньги где?
— Какие деньги? Разве надо было деньги брать? Сами же сказали: носи на пробу всему городу.
Опечалились родители. Стали ему объяснять, как вразнос торгуют.
На другое утро положили родители в две корзины разного товару: каштаны, чай, несколько мерок проса.
Весь день бродил дурачок по городу — ничего не продал. Воротился домой к вечеру, плачет:
— Ничего у меня не купили глупые люди. Только смеются. Уж я кричал, кричал, выкликал свой товар — у самого в ушах звенело.
— Как же ты товар выкликал? — спрашивают родители.
— А вот как, — затянул дурачок. — «Просочай-просочай — сопрочай-прочайсо-чайкаштаны-ташкачаны-штаныкачай…»
— Глупый ты, глупый, разве можно так? Товар надо выкликать ясно, чтоб слово от слова отскакивало. А ты их вместе сболтал, как муку с водой. Каштаны ведь не чай, а чай ведь не просо.
Вот снова пошёл дурачок торговать. Целый день он пропадал. Вернулся только к вечеру, плачет:
— Живут в нашем городе одни дураки. Смеются, сами не знают над чем. За весь-то день ничего я не продал.