Шрифт:
Елена Ржевская
Земное притяжение
Глава первая
Подходя к дому, Лешка издали увидел Жужелку. Она обрадованно помахала ему рукой.
Он крикнул:
– Сдала?
Она подняла растопыренную ладонь, загнув внутрь большой палец.
– Четыре? Ого! Я же говорил. Ты далеко полетишь. А что ты тут делаешь?
Жужелка смутилась, приподняла плечи, острые ключицы показались в широком вырезе платья.
– Так просто. Хотела тебе рассказать. Я ведь уже давно пришла. Мне, Лешка, знаешь как повезло! Вот слушай, какой мне билет попался: равнобедренные
– Она быстро затараторила, пересказывая условие задачи.-Ну вот, и надо найти вот этот угол, понимаешь?
– Объясняя, она быстро проводила носком босоножки невидимые линии по асфальту.
– Сдала, и ладно, - сказал Лешка. Он еще осенью бросил
школу и не изучал этого.
– Одним экзаменом меньше. А я сейчас в порту был. Там ребята отчаливали в Камыш-Бурун. На строительство .комсомольского цеха.
– В Камыш-Бурун? Твои знакомые?
– Да нет. какие там знакомые. Я бы тоже поехал. Запро.
сто. Если бы все туда не ехали. А то вечно одно и то же - надумаешь что-нибудь дельное, и все туда же. Вкус сразу отшибает.
Жужелка не слушала его, о чем-то глубоко задумавшись.
– Хотя едут они красиво, - сказал Лешка.
– С музыкой, и все такое прочее...
– Интересно!
– сказала она.
Было слышно, как во дворе задребезжал железный жбан - Лешкин отчим. Матюша, мылся под душем. И этот дребезжащий звук был оскорбителен своей обыденностью.
– А что у тебя с пальцем?
Она посмотрела в свою растопыренную ладонь, засмеялась, подняв перемазанный в чернилах указательный палец.
– Да это я за одну девчонку из нашего класса палец держала. Мы сговорились друг за дружку держать. Как ее вызвали и она пошла тянуть билет, я сразу палец опустила в чернильницу и все время держала, пока она не отмучилась.
– И здорово помогает?
– А ты не смейся...
Она не успела договорить, потому что в эту минуту над ухом у нее кто-то произнес громко и раздельно:
– Я вас всесторонне и разнообразно приветствую!
И Жужелка увидела широкоскулое, крупное лицо, коротко, под "ежик" стриженную голову.
– Виктор!
– Здорово, Брэнди!
– сказал Лешке незнакомый парень, глядя на Жужелку.
– Толково скрутили мы вчера...
– Еще бы...
– возбужденно сказал Лешка, и у него неприятно засосало под ложечкой оттого, что сейчас Жужелке станет известно о вчерашнем происшествии у кино.
Но Виктор сказал ему загадочно:
– Ты далеко полетишь!
– И, продолжая в упор смотреть на Жужелку, он выжидательно шагнул к ней.
– Хоть нас не знакомят... Лабоданов.
Она протянула руку, и он ласково сжал ее.
– Клена.
– Клеопатра, чего уж там, будем откровенны...
Лешка вертелся, точно на шарнирах, подделываясь под какой-то несвойственный ему тон. Жужелка никогда его таким не
видела, ей было смешно и досадно.
– Ото, какое имя!
– Лабоданов даже причмокнул.
– Какое?
– С воображением.
– Ну уж, - сказала Клена, почувствовав себя отчего-то польщенной.
– А теперь мы с тобой
– Девушка Клеопатра,-развинченно сказал Лешка,-заворачивай к дому, а мы прошвырнемся...
– Бросайте, - сказала Жужелка, но ей было жаль, что они уже уходят. Только не надо называть меня так, зовите Кленой...
Лабоданов снова ласково сжал ее руку.
– До свиданья, - сказала Жужелка.
Но она не ушла, осталась на прежнем месте у ворот и смотрела им вслед. Лободанов уходил, пришаркивая подошвами, его покатые плечи раскачивались в лад шагам. Он обернулся я приподнял прощально два пальца с зажатой в них сигаретой.
– Откуда она?
– спросил он Лешку,
– Да ниоткуда. С нашего двора.
– Ну и двор. Всякой твари по паре.
Лабоданов остановился, чиркнул спичкой, прикурил.
– В милицию не вызывали?
– Да нет.
Вчера они сунулись было в кино. Протолкались к кассе, но тут вся очередь загалдела. А гражданин в чесучовом пиджаке грубо толкнул Лешку и схватил за плечо маленького пацана, стоявшего в очереди, громко крича:
– Все они тут - одна компания!
Лешка, страшно разозлившись, обругал его и потребовал, чтоб он сейчас же принял свои рычаги и не трогал пацана. Все завопили, начали с угрозой надвигаться на Лешку. Гражданин в чесучовом пиджаке схватил его за руку и стал изо всех сил дергать, словно она приставленная, - пришлось потащиться за ним. Есть ведь такие любители, они готовы в кино не попасть, только дай им кого-нибудь в милицию сволочь.
Протокол бы составили, как пить дать. Это точно. Если б не Лабоданов. Он объявился тут, словно свидетель со стороны.
Лешка, мол, первый подвергся оскорблению действием. И ведь дежурный в милиции проникся к нему доверием, хотя тот, в чесучовом, грозил жаловаться начальству.
– Если вызовут, - сказал Лабоданов, - держаться железно:
ударил тебя и обозвал "хулиганом". Усвоил? Вот что, серость, просветись, сделай милость, изучи гражданский кодекс. Ведь не под богом живешь-под законом.
Они пошли дальше, и Лабоданов принялся негромко напевать, сильнее пришаркивая в такт подошвами:
– Па-звольте, Чарли Чаплин, па-беспокоить вас..,
– Та-та, та-та, та-там!
– подхватил Лешка.
Они вышли на проспект как раз на самом людном его участке, который прозван "топталовкой".
– А Клеопатра в курсе?
– спросил Лабоданов,
– Она-то? Да нет, откуда же.
– Это я скумекал, что она не в курсе.
– Угу, - сказал Лешка, расцветая в душе товарищеской признательностью.
Лабоданов напевал, а он подсвистывал, и .легкий, небрежный ритм песенки уводил его от обременяющих мыслей, от всякой тягомотины, и ему становилось легко и приятно.
На проспекте было много народу. Люди вышли гулять, дышать воздухом, пить воду и болтать со знакомыми. Тут же были Лешкины соседи по двору Игнат Трофимович с женой. В тот момент, когда Лешка с Лабодановым проходили мимо них, Игнат Трофимович покупал жене пломбир в вафельном стаканчике. Он окликнул Лешку и настойчиво поманил его. Лешка вразвалочку подошел к нему.