Земное притяжение

Ржевская Елена Моисеевна

Лешка и Жужелка свернули за угол и припустились бегом к трамваю. Лешка подсадил Жужелку в вагон, а сам пробежал немного рядом с трамваем и вскочил на ходу.

– Кончайте безобразничать!
– сказала пожилая кондукторша, перевела рычажок, и дверь с грохотом задвинулась.
– Пора уже в конце концов сознательность иметь.

– В другой раз, - сказал Лешка и посмотрел на Клену.

Лицо ее было серьезным, а глаза смеялись. Она показала ему на плакат, висевший над кондуктором: "Граждане, разъясняйте правила

движения детям. Пресекайте их шалости на улицах и дорогах". Шел десятый день месячника безопасности движения в городе.

– Платить за проезд будете?-профессионально грубым голосом сказала кондукторша.

– Запросто, - ответил Лешка, полез в карман песочны-х брюк и вместе с деньгами вытащил на веревочке ключ от двери.

– Ты куда так рано ходил?
– спросила Жужелка.

– В пираты нанимался. Не веришь? Все законно, можешь не сомневаться. Он болтал ключом, крутил на пальце веревочку и снова раскручивал, то и дело упирался взглядом в ее широкое переносье и зелено-желтые глаза, такие чудные, поразившие его еще вчера вечером.

– Ты все чего-то выдумываешь, - сказала она и вздохнула.

И в этот момент опять она была совсем не похожа на себя, на Жужелку.

– До чего же рассудительна, - сказал он, досадливо усмехаясь.
– Стынет по тебе техникум дошкольного воспитания.

Она засмеялась и стала смотреть в окно. Трамвай уже спустился в гавань и покатил у окон маленьких побеленных рыбацких домиков. В промежутках между домиками сквозь яблони и кусты просвечивало море.

– Мне бы только вот химию сдать. Самый страшный экзамен. ..

– Это всегда так: чего сдавать, то и самое страшное, - осведомленно вставил босой мальчишка с удочками и консервной банкой, набитой червями.

– Нет, все же химия - самый противный экзамен, - сказала Жужелка. Одних элементов сто один.

Трамвай, сворачивая в объезд, сильно дернулся. Жужелку качнуло, и она удержалась за Лешку. Трамвай стал, пропуская встречный, потом покатил по одноколейке дальше. Жужелка, прижав к себе локтем учебник, держалась обеими руками за Лешкипу руку. Лешка, расставив ноги, крепко упирался в пол, свободной рукой он нащупал в кармане пачку и вынул смятую сигарету.

– Придется вас высадить, гражданин, - тускло сказала кондукторша.

– Не стоит. Огоньку бы лучше поднесли.

Мальчишка с удочками довольно хмыкнул.

Открылось море. Трамвай, сильно раскачиваясь из стороны в сторону, бежал вдоль берега, отделенный от моря только железнодорожной линией и кромкой пляжа. Ветки клена хлестали по его крыше. Наконец трамвай стал.

Первым спрыгнул мальчишка, опустил на землю банку и, зажав коленями удочки, чиркнул спичкой о коробок. Лешка нагнулся и прикурил.

– Ну, будь здоров, браконьер!

– Сами вы аш два о, - огрызнулся мальчишка.

Он перешел железнодорожное полотно и направился берегом к

лодочной пристани.

А Лешка и Жужелка пошли по шпалам вдоль ограды пляжа, и Жужелка придерживала раздуваемый ветром подол платья.

– До чего ж хорошо! Ах, как хорошо! А я еще ни разу в этом году не была на море.
– Она вдруг спросила: - Ты, Лешка, правда ездил устраиваться на работу?

– А то нет, что ли. Не веришь?

– Да нет, ну что ты. С чего ты взял?

– Я в заводском порту был. Я на шаланду устраиваюсь. На "грязнуху".

– На "грязнуху"?

– Ну да, на заводскую грязечерпалку. Это самоходная шаланда. Ил, грязь и все такое со дна моря выгребает. Очищает канал, который в заводской порт проложен. Поняла?

– Это интересно?

– Еще как!
– Он глубоко затянулся дымом.
– Маяк видишь? Там суда вступают в зону канала...

– Я же знаю. Мы на экскурсии там были.

– Ну, тогда сама знаешь. Из Камыш-Буруна руду везут на завод. Дно-то илистое, а суда будь здоров сколько тонн водоизмещением. Осадку дают. Вот грязсчерпалка и обеспечивает им проходимость. Канал-то ведь - основная артерия завода. Свирепо вообще.

– Да, это интересно, - согласилась Клена.

Они задержались у лестницы при входе на пляж. Оба невольно посмотрели туда, где вдалеке над берегом дымили трубы. Молча спустились по ступенькам па пляж.

– А кем ты будешь?

– Как - кем? Матросом.

– Это очень интересно, - еще раз согласилась она.
– Знаешь, мне кажется, это то, что тебе нужно. Правда? Ведь ты все время искал, чтобы не просто работа, а чтоб что-то еще было такое... Да?

Она опять все понимала, как раньше. Он кивнул и бросил окурок.

– Завтра оформляться поеду.

На пляже было безлюдно, - наверное, оттого, что пасмурно.

Ветер гонял волны, море потемнело и пенисто ударялось о берег. Клена сняла босоножки, несла их в руке и с наслаждением шла босиком по песку.

– Ты вот только сдай все экзамены, - сказал Лешка, - будем сюда ездить. Каждый день.

Она кивнула.

– Да, да. Хорошо бы. Хотя бы две недели так поездить.

А потом поступлю куда-нибудь на работу.

– Глупости! А в институт кто за тебя сдавать будет?

– Думаешь, попаду?

– Посмотрим.

На берегу маленькая девочка в очках с визгом отбегала от прибоя и опять возвращалась к воде. На скамейке, откинувшись к спинке, блаженствовал, зажмурясь, разметав по сторонам руки, совершенно спекшийся мужчина.

– Ну вот здесь, - сказала Жужелка, когда они отошли в сторону.

Они постояли молча, подавляя охватившую вдруг обоих неловкость. Жужелка бросила на песок учебник, помедлила, нагнулась и прихватила подол платья. Мелькнули ее длинные ноги, полосатые трусы. Лешка отвернулся и торопливо стянул с себя ковбойку.