Земной альянс
Шрифт:
– Но исследования жизни на Титане, тоже часть этого.
– А что толку от этих исследований? Ну, нашли там мхи и лишайники, которые живут при минус ста восьмидесяти градусах по Цельсию, за счёт того, что используют вместо воды смесь ацетилена с метаном. Ну, ещё нашли несколько видов червей, простейших червей, всё. Зато за сорок лет с 2020го по 2060ый европейцы русские и Американцы потратили на изучение мхов и червей Титана минимум 5 триллионов долларов. И что им это дало? НИЧЕГО! Где теперь русские? Где европейцы? Как доживают свой век остатки американцев? Почему эти пять триллионов денег были брошены на червей и мхи Титана, когда надо было бороться с наплывом мигрантов и другими насущными проблемами? Могли эти пять триллионов брошенных на изучение жизни на Титане изменить
– Думаю, что могли, - согласился министр обороны.
– Вот именно, могли! А вы мне сейчас, когда Китай находится на пороге смутного времени, когда есть риск, что огромная держава распадётся на куски из-за коррупции, предлагаете заниматься костями инопланетян, и тратить на это миллиарды долларов. В то время когда эти деньги нужны, чтобы хотя бы платить зарплаты самым ценным из агентов спецслужб, которые могут помочь навести порядок в стране. Всё исправить. Теперь вы меня понимаете?
– Вы по-своему, и не только по-своему, и во многом правы. Мы действительно не можем себе позволить много миллиардное финансирование подобных проектов. Но хотя бы сто миллионов долларов то мы можем на это выделить? Вы не будете отдавать приказ заморозить проект полностью? Мы могли бы хотя бы просто закончить этот электромагнитный резак, вскрыть город, и просто ограниченным контингентом учёных провести поверхностное исследование того, что найдём? Если будут кости, что ж... Если же найдут что-то серьёзное, тем лучше.
– Ладно, приказ заморозить проект полностью, даже после своего прихода к власти я отдавать не буду, хотя и считаю это пустой тратой денег. Однако, соизвольте составить смету так, чтобы проект укладывался хотя бы в сто миллионов долларов в год, и не центом больше. Поскольку я не хочу тратить на это существенные средства.
Конечно, сто миллионов долларов это был сущий мизер для подобного проекта, и Чо Цей, министр обороны это прекрасно понимал. Однако, то что проект не был закрыт, давало свои лазейки. Правда, подобного настроя будущего генсека Чо Цей не ожидал. Он планировал наоборот обсудить, сколько нужно денег, наметить планы, а тут такое... Полный облом. Теперь придётся отказаться от многого, необходимо будет резко сократить контингент войск отвечающих за безопасность объекта с десятков тысяч до нескольких сотен бойцов. Ни о какой круглосуточной облачной завесе от космической разведки потенциальных конкурентов теперь тоже не будет идти и речи. Все деньги придётся аккумулировать на научной деятельности, их и так мало. А значит, эти проекты придётся вести в обычных не закрытых университетах, на виду у всех, в рядовых лабораториях, поэтому не получится проконтролировать утечки, и всё это очень плохо.
– Хорошо, сто миллионов так сто.
– Вздохнул то ли с облегчения, то ли с досады министр.
– Но взамен, я хочу от вас полную поддержку в моих начинаниях.
– Дёшево же вы хотите меня купить, сто миллионов долларов не деньги.
– Я вас не покупаю, я предлагаю вам остаться на посту и помогать мне, и именно это я хотел обсудить. Врачи говорят, отец совсем плох. В противном случае, мне придётся искать замену, и тот, кто заменит вас, скорее всего, будет менее опытным и умным, чего мне не хотелось бы. Поймите, страна нуждается в вас и во мне, не в инопланетянах, а в людях, которые будут решать насущные проблемы народа и общества, власти. Взамен, вы можете заниматься дальше вашими маленькими делами, но так, чтобы это не было разорительно для государственного бюджета.
– Хорошо, я вас понял. Но проект не должен быть закрыт, он очень важен.
– Пусть так. Раз для вас это так необходимо. Просто учтите, что когда я приду к власти, я не допущу коррупции и нецелевого расходования средств, даже своим сторонникам. Мы будем спасать страну, а не просто грести под себя как остальные. Исключений для преступников и взяточников не будет!
– Я понимаю.
Глава 7: Вскрытие.
– Сунь, вы уверены, что этого не произойдёт?
–
– Но анализ обшивки показывает, что это не просто пластина металла, внутри неё есть поляризованные области, проводники тока, по сути, это датчик, и он до сих пор работает. Он передаёт сигналы и не только излучает, но и стучит в центр управления о нарушении целостности обшивки.
– Я понимаю, что поверхность поляризована и покрыта датчиками в каждом слое обшивки, которые до сих пор работают. Но почему система самоуничтожения не запустилась тогда сразу, когда мы три месяца назад откололи первый кусочек обшивки? Тем более, если датчики такие чувствительные, а аппаратура бункера столь умна, то она должна была засечь, что мы тут копаемся.
– Одно дело маленький кусочек, другое дело пробурить обшивку насквозь.
– Но у нас нет особого выбора.
– Мы можем попытаться обмануть датчики, создать технологию, которая бы соединяла разрушенные нами при бурении сегменты проводов.
– Здесь сложнейший лабиринт нано проводов по которым прокачиваются сверхслабые токи разных частот, каждый проводок почти уникален и имеет строго определённый тип тока, который к тому же меняется по времени с частотой сотни раз в секунду. Эти токи постоянно сканируют сопротивление и теплопроводность в привязке к температуре. По сути, периметр это не просто датчик, это зашифрованная архитектура целостности, защищённая от взлома, мы не сможем это повторить. Тот кто создавал эту систему электронного лабиринта периметра позаботился о том, чтобы её было очень сложно взломать. Попытка обмануть систему, восстанавливая лабиринт проводов, займёт долгие годы.
– Ну и пусть, зато мы вскроем без опасности быть убитыми системами защиты.
– У нас есть проблемы наверху с финансированием, и большие проблемы. Если результатов не будет, и мы будем копаться с обшивкой много лет, проект вообще могут закрыть, либо мы вскроем это сейчас электромагнитным резаком, пока есть возможность, либо нас вообще закроют. И тогда эта задача останется на решение будущим поколениям. Поэтому мы должны вскрыть это здесь и сейчас, я принял решение. Начинаем.
– Увы. Но я советую хотя бы эвакуировать всех лишних людей километров за двадцать отсюда. Если взорвётся термоядерная бомба системы самоуничтожения, многие могут погибнуть.
– Хорошо трус, можешь садиться в вертолёт и лететь куда подальше. У тебя есть тридцать минут, потом начнём вскрывать.
– Я не трус, я просто думаю не только о славе, но и о людских жизнях.
– Всё уходи.
Мощный электромагнитный резак уже был установлен на глубине 8310метров и был готов к работе. Он представлял из себя средних размеров электроракетный двигатель, который ускорял частицы до трёхсот километров в секунду, на максимальной мощности. Разогнанные до трёхсот километров в секунду атомы врезались в обшивку того, что требовалось разрезать, и вскрывали даже самые прочные сплавы. Но расчёты показывали, что для того чтобы прогрызть дырку даже в этом сверхпрочном материале должно хватить двухсот километров, так что резак был сделан с запасом.
Тем временем, вертолёт и ещё несколько учёных, опасавшихся за свою жизнь, улетели, а рабочие включили устройство, и начали бурить дыру в сверхпрочной, ранее непреступной для обычных средств обшивке древнего города. Уже спустя первые десять секунд бурения раздались аплодисменты, резак шёл с хорошим темпом, материал поддавался по миллиметру каждые пять секунд, довольно быстро. Никто не знал точной толщины обшивки, однако предполагалось, что она должна быть несколько десятков сантиметров. То есть сверлить предстояло от десяти минут до нескольких часов. Все напряжённо следили за работой устройства, проходили минуты, на всё новые сантиметры вглубь вгрызался резак, и вот уже был закончен первый цикл, но ничего до сих пор так и не взорвалось. Устройство снова включили, прошло ещё минут двадцать, и вот послышался удар, пластина шевельнулась, упала. Мощные клеящие присоски, зафиксированные по центру, потянули её на себя и вытащили из стены, огромная пластина сверхпрочного материала была поднята на поверхность. Толщина стены оказалась пятьдесят три сантиметра.