Зенит Левиафана. Книга 2
Шрифт:
Душа огня завораживала в своем великолепии. В подобных местах даже пламя маленькой свечки обретает небывалую мощь, рождая прекрасных существ, которых смертным, увы, не дано узреть. Но век этих существ столь же мимолетен, сколь прекрасны их искрящие тела, сотканные из первозданных нитей Вселенной.
— Я отвечу на все вопросы, — вампир плавно повернул голову к Карну и Мидасу. Его глаза больше не терялись в сумраке капюшона, и было хорошо видно, как по покрытой льдом поверхности подземного озера то и дело проскальзывают игривые всполохи костра. Фригийский царь
— Теперь, когда мы в безопасности, — продолжил сын Каина. — Справедливо нам с вами познакомиться, ведь похоже, что бьемся мы на одной стороне. Я Арминиус, сын Сегимера.
Мидас посмотрел на Карна, тот инстинктивно отзеркалил его движение. Они без труда уловили замешательство друг друга, ведь в истории этой планеты был лишь один Арминиус, лишь один сын Сегимера. Вождь германского племени херусков, который в 9 году нашей эры нанес Риму величайшее поражение, истребив в Тевтобургском лесу три полных легиона.
Так все и сошлось — гладиусы типа Майнц и шлем римского кавалериста с посеребренной маской. Да только на дворе стоял пятый век, а Арминиуса после разгрома римлян в течение пары месяцев убили свои же. То есть произошло это лет пятьсот назад.
У Карна голова пошла кругом и он опустился на теплую землю у костра, потеряв уверенность в твердости своих ног. Люди, молча сидевшие у согревающего пламени и жевавшие, судя по запаху, свежеподжаренную оленину, инстинктивно отодвинулись от него, но не так быстро, чтобы их поведение можно было трактовать как скрытую агрессию. Мидас примостился рядом и от его глаз не укрылось, как седовласый старик и молодой парень синхронно положили ладони на рукоятки засапожных ножей.
А потом ребенок, мальчик лет пяти, неожиданно подполз к Карну и протянул ему кусок мяса. Его чистая тонкая аура лучилась теплом, в ней не было и тени зла, а намерения читались так же просто, как букварь. Парень слепо ткнулся руками перед собой, но ребенок проворно ухватил его за ладонь и вложил в нее нехитрую снедь.
— Спасибо, — рассеянно уронил Карн, тронутый непосредственностью мальчика.
— Не спасибо, а благо дарю, — поправил его малыш с удивительно серьезным видом. — Так у нас говорят. А спасать нас не надо. Да и какой ж бог тебя спасать будет, коли ты сам дурак!
Люди у костра тихонько засмеялись, а когда увидели на лице Карна улыбку, захохотали уже в полный голос. Так пятилетний ребенок одной короткой фразой разрядил обстановку, из которой всего мгновение назад можно было вырабатывать электричество, достаточное для освещения немаленького городка.
Мидас принял из рук крепкого старика с пышными седыми усами и наголо бритой головой ломоть мягкой лепешки и увесистый шмат мяса. Уважительно кивнул ему в ответ, а затем поднялся и двинулся в сторону каинита, который все это время сидел с непроницаемой миной. Вот только от древнего бога не укрылся тот факт, что вампир скорее хочет казаться непробиваемым, чем является таким.
Здесь, в ярком пламени весело стрекочущего костра,
— Ну давай знакомиться, — проговорил фригийский царь, усаживаясь рядом. Земля здесь была на удивление теплой даже в стороне от огня. Вероятно, горячие источники, а может близость магматических потоков. — Я Мидас.
— Тот самый? — вампир заинтересованно повернул к нему голову.
— Тот самый, — кивнул древний бог, краем глаза отмечая, что у Карна с людьми у костра уже завязался полноценный разговор. Ну, как разговор — парень что-то им увлеченно рассказывал, а те глядели на него, разинув рты и не моргая.
— Собственно, как и ты, — Мидас отщипнул немного мяса и положил на язык. Пожевал, потом отхватил кусок побольше.
— Не понял? — хрипловатый голос Арминиуса звучал тихо, ровно так, чтобы их не слышали у костра.
— Ты тоже тот самый, — пожал плечами бог, не переставая усиленно жевать. Мясо было хорошо прожарено, но жестковато.
Они посмотрели друг на друга в упор, уголки губ каинита дрогнули и будто нехотя скользнули вверх. Это обнадеживало и фригийский царь подумал, что, возможно, в эту ночь ему не придется спать с открытыми глазами, держа ладонь на рукоятке меча.
***
Каинит многое рассказал им. Не то, чтобы открыл вселенские тайны, но кое-что из услышанного этой ночью заставило Карна глубоко призадуматься. Мидаса тоже, хотя он (безусловно — из гордости) не спешил это признавать.
Арминиус, обладая обостренным энергетическим чутьем, свойственным всем детям Каина, еще в кратере уловил божественную сущность фригийского царя, а в парне почуял нечто, чего не смог объяснить.
Сначала его смутила явная связь Карна с Лимбом, которую он назвал Печатью Дивов. Однако вампир не увидел в парне зла, а позже ощутил, что он в не меньшей степени связан с Явью и Навью, так русы именовали Ра и Дуат. Каинит не мог объяснить этих связей, потому что прежде не видел ничего подобного. Карн и Мидас мысленно прикинули, что хотя это помогло бы вампиру собрать паззл, пока не стоило рассказывать ему о Левиафане. К счастью, Арминиус не допытывался.
Зато, как и обещал, сам ответил на все вопросы, едва люди, которых он привел в убежище этим вечером, улеглись спать на теплой земле по другую сторону костра. Каинит стал иначе смотреть на Карна с Мидасом после того как они сказали, что идут в Радогост, чтобы помочь в проведении Ритуала восстановления. Разумеется, вампир знал об этом ритуале. Он вообще знал о происходящем много того, чего, как понял Карн, не знали даже в Ордене Ка-Дас. По крайней мере, не в этом времени.
— Насколько я помню из уроков истории, тебя убили свои же, — Карн сидел, подложив под себя руки, и смотрел в огонь. Он сыт, ему тепло, рядом — верный друг. С недавних пор парень научился ценить такие моменты.