Зенитчик-2
Шрифт:
Я продолжал драить шершавую хэбэшку вонючим обмылком. Нет, надо их остановить. Но как? Как? Самому мне в будущее путь заказан, машины времени здесь нет. Захватить хранилище и потребовать прекратить шляться по времени? Ну да, так они меня и послушали! Могут просто не открыть портал, и останусь я тут, под крылом товарища Сталина, до скончания века. Ну, вроде грязь отстиралась. Я скрутил гимнастерку жгутом и начал отжимать грязную, мыльную воду. Руки красные, как гусиные лапы. Струя воды опять потекла на обмундирование, смывая мыло. Взять бы кого-нибудь из этих деятелей, скрутить, как гимнастерку, и выжать информацию, будто мыльную воду. Так, с верхом, будем считать, закончили.
Нижняя нитка колючки приподнялась заранее подготовленной рогаткой. Однако маловато будет. Тут же подобранный сук решил проблему. Кряхтя, осторожно пролез под проволокой между двумя сучьями, не услышав, к великой радости, треска рвущейся материи. Прихватив обе палки, я тщательно скрыл следы выхода за периметр. В общем, лес оказался вполне проходимым, обычный среднерусский лес, лиственный. Сначала я двинулся параллельно дороге, ведущей от ворот. Метров через сто она вывела меня на другую грунтовку, наезженную гораздо основательнее. Осмотревшись, я повернул налево в направлении, как думал, Москвы. Через пятьсот метров дорогу по диагонали пересекла лесная просека, вполне прилично расчищенная от кустов.
А еще через двести метров мне пришлось срочно нырять в кусты. Через минуту мимо меня пропылила полуторка с двумя здоровенными баллонами за кабиной. Нет, это не баллоны, а газогенератор. Такой автомобиль мне удалось увидеть впервые, из-за пожароопасности газогенератора въезд на территорию складов ГСМ и боеприпасов таким машинам был категорически запрещен, поэтому в армии они не использовались. К тому же мощность мотора и тяговые возможности грузовика тоже существенно снижались по сравнению с бензиновым вариантом. В кузове сидели какие-то бабки абсолютно деревенского вида, виднелись разноцветные узлы. Видимо, это и есть местный рейсовый транспорт, только ходил он не до райцентра, а непосредственно до столицы. Значит, двигаюсь я в правильном направлении.
Однако далеко продвинуться мне не удалось. Еще через километр лес начал снижаться и редеть, а потом вдруг разошелся по сторонам и сменился полями по обе стороны дороги. На открытое место я высовываться не рискнул, хотя название видневшейся вдалеке деревеньки мне бы очень пригодилось. Но подобраться ближе не было никакой возможности — ближе, чем на полкилометра, лес к домам не подходил. К тому же в таком виде, без ремня и пилотки, мне с местными лучше не встречаться — за дезертира примут, а бдительность здесь должна быть на высоком уровне, столица рядом. Потоптавшись пару минут, я повернул обратно, лимит времени у меня не бесконечный, межвременные засланцы могут обнаружить мое отсутствие и начать поиски.
На следующий день я повторил выход, добрался до грунтовки, но в этот раз повернул направо, надеясь добраться до другого населенного пункта и узнать его название. И на этом пути меня ждала неудача. Деревня обнаружилась километра через два, но подойти достаточно близко, чтобы прочитать название на дорожном указателе, не удалось. Здешние крестьяне повырубали леса и распахали освободившиеся земли если не при Иване Грозном, то уж при Петре наверняка. Пришлось возвращаться ни с чем.
А третий раз, плюнув на дороги, ломанулся прямо через лес в противоположную от ворот сторону, стараясь выдерживать направление по солнцу. Приблизительно
Попытка пройти вдоль дороги быстро завершилась — приходилось постоянно прятаться от проезжавших машин, да и время уже начало поджимать. Пришлось возвращаться. Естественно, мимо нужного объекта я промахнулся, вышел к грунтовке и свернул не в ту сторону. В довершение всех неудач, чуть не попался на глаза велосипедистке. Буквально в последний момент я заметил ее и успел упасть в придорожный кювет, ветки кустов, растущих со стороны леса, прикрыли меня от взгляда девушки. На боку у нее висела большая черная сумка, видимо, я повстречался с местной почтальоншей.
Короче, проходил я часа четыре, а то и больше. Под проволокой пролез благополучно, спрятал средства преодоления периметра, но на подходе к дому столкнулся с младшим мордоворотом.
— Ты это где шлялся?
— И это вместо «здравствуйте»? Культурные люди сначала здороваются.
— Ты мне зубы не заговаривай! Я спрашиваю: ты где был?
— Да так, гулял. Лес, птички, грибочки, ягодки. Опять же воздух свежий, для здоровья полезный.
Младший наконец понял, что я над ним издеваюсь, и набычился.
— А ты помнишь, что тебе за периметр выходить запрещали?
— А ты помнишь, куда я тебя с твоим запретом послал?
— Ах ты!
От ручищи мордоворота я увернулся и вскинул кулаки, готовясь отразить следующую атаку. Справиться с таким амбалом я не надеялся, но отступать было поздно. Поединок, впрочем, не состоялся. Младший извлек из кармана ТТ и демонстративно передернул затвор.
— А ну пошел!
Ствол пистолета дернулся в направлении входа.
— Не рискнешь.
— А ты попробуй.
Я посмотрел ему в глаза, и пробовать как-то расхотелось. Не убьет, конечно, но ляжку прострелить может вполне, а это очень больно.
— Ладно, твоя взяла.
Направляясь к двери, я слышал за спиной его сопение. Запор на двери моей камеры лязгнул, отрезая меня от солнца, свежего воздуха и свободы. Прямо в сапогах я плюхнулся на кровать. Допрыгался! И так ничего толком не узнал, а теперь уж подавно не получится. Долго досадовать на себя не удалось, запор опять лязгнул, и на пороге возник сам Джеймс-Гарри в сопровождении младшего.
— Вы меня разочаровали.
— А вы и не барышня, чтобы я вас очаровывал.
— Хорошо, скажем так, вы злоупотребили моим доверием.
— Подумаешь, за периметр вышел! С кем я там мог общаться? С медведями?
— Здесь нет медведей, — выдал справку Гарри, — и вы отсутствовали не меньше двух часов. Поэтому я вынужден принять меры.
И ушел. А я остался. Похоже, все одиннадцать оставшихся дней придется мне провести под замком, точнее, под запором.
Так и получилось. За десять дней отдохнул, отоспался, отъелся, морда опять округлилась, вроде даже животик наметился. Дальше туалета не выпускали, ничего нового узнать не удалось, реального плана дальнейших действий не было, да и не удалось бы ничего предпринять — следили за мной строго. Короче, полный провал по всем направлениям, оставалось только покориться судьбе. Во второй половине решающего одиннадцатого дня в мою камеру заглянул старший мордоворот.