Зенитный угол
Шрифт:
– Теперь не хочешь, Тони. Потому что в эту игру я играю лучше тебя.
Тони нагнулся, чтобы заглянуть в ствол бластера.
– Ты правда запихал настоящий патрон в эту игрушку?
– Кибервойна тоже настоящая.
Бластер взорвался. Кэрью вышвырнуло из кресла. Охотничий патрон на 250 гран пороха был рассчитан на то, чтобы уложить матерого лося с четырехсот ярдов. В теле Кэрью зияла дыра.
Руку обожгло болью. Ван опустил глаза. В плече его застрял почерневший осколок металла. Черную рубашку усеяли мелкие дырочки.
Из чернеющего проема выступил Хикок. Он подошел к Вану и, не говоря ни слова, выдернул из его плеча титановый осколок. Ван скрипнул вставными зубами и промолчал.
– Я наложу бинт, – заметил Хикок, открывая рюкзак. – Просто не верится, что ты пристрелил ублюдка. Эти кибервояки внизу ведут себя как паиньки. Даже мухи не обидели.
– Майк, послушай меня. В информационной войне пальба ничего не решает. Главное – это пиар. Мы исчезнем этого парня и все его следы. Сломаем его пушку. Всё, что здесь случилось, на самом деле никогда не случалось. Публика ничего не узнает.
– Понял, сэр, – отозвался Хикок.
– Инженеры-иностранцы в серверной? Пять минут назад это были специалисты на рабочих визах. Отныне это подпольная ячейка кибертеррористов. Если придется их пристрелить – хорошо. Если разбегутся и попрячутся – скатертью дорога. Если попадутся Эшкрофту – помоги им боже! Пора вызывать подмогу.
– Ур-ра, сэр. – Хикок с товарищеской чуткостью бинтовал кровоточащую рану на плече программиста. – А кому именно полагается звонить в подобных ситуациях?
– Должно быть, группе быстрого реагирования министерства внутренней безопасности. О, погоди, она ещё не создана. Тогда кто у нас поближе? База ВВС в Колорадо-Спрингс? Звони чёртовым летчикам, Майк. Гони сюда «чёрные вертолеты».
Ван поморщился, когда Хикок затянул бинт.
– Демерол? – со знанием дела предложил спецназовец.
– Ага, – просипел Ван. – Демерол. Отличная штука.
Хикок глянул на расплывающуюся под трупом Тони Кэрью лужу крови.
– Босс, у нас тут на руках очень дохлый миллионер.
– Я об этом уже подумал. Надо уничтожить все следы случившегося. У меня есть план.
– Я знал, что у вас найдется план, доктор Вандевеер. Ничего, если я кое в чём признаюсь? Я много раз видел, как гибнут люди. Очень много. Ещё в девяносто восьмом бросил считать. «Телевизионная война» – да, бомбардировки – да, попутные жертвы – да. Но за всё это время я никогда не убивал человека собственными руками. Ни единожды. – Хикок глянул Вану в глаза. – Вы жесткий сукин сын, босс. Настоящий профи.
– Злодея отправляем в орудие массового уничтожения, – скомандовал Ван.
– О нет, Ван. Господи!
– Да. Тело сбросим в телескоп. Взламываем операционную систему. Ставим мощность лазеров на сто десять процентов. Ворота в небо закрываем. Дверь запираем снаружи. Террорист исчезает. Напрочь. От него не останется ни слуха, ни пепла. Он испарится. Это герметичная башня из горючей соломы. Когда подскочат давление и температура,
Хикок почесал голову под каской.
– Как, говоришь, нам надо это сделать?
– Не нам, Майк. Мне. Ты держись поблизости и записывай всё на видео.
Ван гнал электрокар одной рукой, в темноте, вниз по горному склону. На шее у него висели заряженное на лося охотничье ружье, повязка для раненой руки и открытый лэптоп. Хикок помог ему наценить кислородную маску и смастерил импровизированную сбрую для газового баллона.
От нескольких глотков чистого кислорода у Вана в прямом смысле открылось второе дыхание. Через страх, омерзение, бешенство и усталость он пришел к состоянию триумфального блаженства. Было два часа ночи. Он убил человека. Он был ранен в бою. Он не испытывал ни на гран сомнения или раскаяния. Никогда прежде он не мыслил так ясно.
Он был в восторге.
Истина заключалась в том, что он любил войну. Никогда прежде он не был в бою, но теперь осознал, что поле боя – его дом. Он любил сражение больше, чем женщин, еду или сон. Если кибервойна окажется для него запретна, ему останется только скрипеть зубами. В часы мира он будет тосковать по любимой своей, прошедшей войне. Будет тосковать.
В оперативном центре его ждал Уимберли. Он стоял над потерявшим сознание сисадмином и щелкал мышкой.
Ван отложил винтовку.
– А что случилось с наводчиком лазерной пушки?
– Я ему обрызгал клавиатуру паралитиком. Вес пальцы залил. Доктор Вандевеер, эти баллончики просто волшебные!
– Жаль. Я его допросить собирался.
– Нет необходимости, сэр, – отчитался Уимберли. – Я подсадил ему «Темпесты». Мы записали каждое нажатие клавиши. Все скриншоты. Я как раз копался в системных настройках, чтобы увеличить мощность лазера сверх проектной.
– Мощности генераторов хватит, чтобы перевалить за красную черту?
– Думаю, да, сэр, – ответил Уимберли. Парень за распределительным щитом очень удивился, когда я ворвался туда и его оглушил.
– А каким способом? – поинтересовался Ван.
– Ножкой от стула, сэр, – признался Уимберли. Он опустил взгляд на перебинтованную руку командира и тактично промолчал.
Из-за шеренги высоких голубых шкафов показался ещё один сисадмин. В руках он сжимал охотничье ружьё.
Ван сделал было движение свободной рукой к винтовке, но Уимберли только повернул к вошедшему голову в черной каске.
– Спецназ киберпространства! – гаркнул он, не отрываясь от клавиатуры. – Стоять!
Инженер с грохотом уронил ружьё. До Вана донесся стук распахнутой двери и панический топот башмаков по ступеням.
Уимберли принес Вану брошенную винтовку.
– Патрон не дослан. – Он уверенно осмотрел оружие. – С предохранителя не снято. И прицел сбит, когда этот олух ее уронил. – Он вернулся к монитору. – Насчет стволов не брать – это вы верно придумали, сэр. Оружие – это не наш метод.
– И под какой системой работает ужасный луч смерти? – поинтересовался Ван.