Зеркала и галактики
Шрифт:
– Проверка закончена, – сообщил Мстислав. – Идем.
Зашагали по неярко освещенной аллее. Под ногами белела квадратная плитка с полосками травы по периметру, по сторонам благоухали лежащие прямо на земле цветы. Каждый был ростом с тарелку, и над ними вились ночные мотыльки.
Телохранитель привел Дэсса к зданию, где, словно бдительные глаза, светились несколько окон, а на первом этаже сиял холл с прозрачными стенами. В холле стояло множество растений в кадках, между ними – мягкие диванчики.
Двери открылись, изнутри пахнуло мокрой листвой и цветами. Мстислав прошел
Мстислав оглянулся на княжича:
– Не отставай.
Дэсс поднялся по ступеням.
– Госпожа Крашич просила, чтоб вы зашли к ней оба, – сухо проговорила Зоя.
– Зачем? – сдвинул брови Мстислав.
Зоя надменно вздернула подбородок.
– Госпоже Крашич недолго осталось жить. Наверное, она хочет попросить, чтобы господин Домино не слишком донимал ее бесценного супруга.
Мстислав подавился воздухом, сглотнул. Махнул Дэссу:
– Пойдем.
Княжич медлил, уставясь Зое за спину. Там, в зеркальной стене, проступало настоящее Зеркало.
– Идите же! – раздраженно поторопила Зоя.
Настоящее Зеркало – пока еще маленькое, но быстро разбегающееся вширь – пожирало Зою в кресле и являло напуганную СерИвку. Ее серая шерсть с черными пятнами стояла дыбом, вместо серебряных переливов – тусклый цвет дыма от сырых веток.
Дэсс отвел глаза; встретил взгляд Мстислава. Телохранитель тоже все видел.
– Идите быстрей! А то не застанете!
СерИвка в настоящем Зеркале пугалась все больше.
Княжич молча отошел и двинулся за Мстиславом к лифту.
В кабине тоже было зеркало, но оно отражало двух потрепанных, встревоженных людей.
– Нас заманили в ловушку? – спросил Дэсс.
– Вряд ли. Это очень дорогая клиника; тут особо не разгуляешься. Разве что персонал теперь состоит из одних СерИвов.
Они доехали до шестого этажа, огляделись и по узкой, скудно освещенной лесенке проскользнули на пятый. Стоя в конце полутемного коридора, Мстислав шепотом велел:
– Замри.
Княжич замер. Дежурной сестры на посту не было. Ничего удивительного, если она – СерИвка. Ночь – время сна, а Ханимун не велит растрачивать его попусту. Телохранитель долго прислушивался, затем дал знак двигаться дальше. Стеклянные двери палат были затянуты розовым шелком, за ними теплился свет ночников. По стенам горели светильники в виде красных ягод; проку от них было чуть – самих себя и то освещали неважно.
Неслышно ступая по мягкому полу, Мстислав с Дэссом прошли из конца в конец весь коридор, миновав два затемненных холла, и повернули обратно.
– Зачем мы ходим? – шепнул княжич.
– Я посмотрел, нет ли в палатах засады. Но лишних никого, одни пациенты на постелях. Вряд ли СерИвы стали
– Как ты посмотрел? Сквозь стены?!
Мстислав коснулся обруча на лбу:
– У меня до черта разных приспособлений, а видеть можно по-разному. – Он помолчал, прикусив губу, и невольно замедлил шаг. – Здесь у каждого в палате видео; можно сутками с родней общаться. А Светлана попросила отключить. Чтоб ее увидеть, мне приходилось заказывать сеанс связи. За час, не меньше.
– Почему?
– Сестры накладывали ей макияж. Светка думает, что такая страшная… – Мстислав потряс головой, вымученно улыбнулся: – Уж не страшней меня.
Княжич поглядел. Лицо телохранителя в полутьме коридора было совсем черным. И несчастным.
– Слав, может, мне с тобой не ходить?
– За дверью не оставлю, – отрезал Мстислав.
Дэсс покорился.
Мстислав легонько постучал в дверь под номером 7; княжичу припомнилось, что число 7 у людей считается счастливым. Из-за стекла и розового шелка донеслось испуганное «Ах!»
Миг – и княжич остался в коридоре один, а его телохранитель уже был в палате.
– Светка!
Дэссу почудилось, будто в палате находится стеклянный дом, где стоит постель Светланы с какими-то приборами, стояками и трубками, и Мстислав разобьет этот дом вдребезги. Но нет – дом оказался из мягкого пластика с застежками, которые он в мгновение ока разнял и метнулся внутрь, упал на колени, обнял жену, ткнулся лицом ей в грудь.
– Светка… девочка моя…
Переступив порог, Дэсс тихонько прикрыл дверь и отступил в дальний угол, пригляделся к Светлане.
Белые пряди волос разметались на постели, свесились на пол; на изможденном лице белели дужки бровей, а ресницы уже высыпались. Бесцветные губы вздрагивали, как будто Светлана едва сдерживала плач. Ее маленькое худое тело было прикрыто голубовато-серой пижамой, цветом похожей на шерсть Соны, а розовые носки напомнили Дэссу отмытые в ручье пятки его исчезнувшей невесты. Напоминание было мучительным.
– Ну что ж ты, а? – спрашивал Мстислав. – Когда ты начнешь поправляться?
Из обтянутых сухой кожей рук Светланы выпало зеркальце, скатилось на пол. На столике у постели, под переплетением разноцветных проводов, была выложена женская мелочевка; княжич всегда удивлялся, когда в видео женщины полностью преображались с помощью такой вот чепухи. Или это обычные людские враки?
– Ты так быстро… я не успела… Страшная, хуже смерти, – прошептала Светлана. – Не смотри на меня.
– Ты самая красивая. – Мстислав не поднимал головы. – Самая любимая. – Одной рукой он продолжал обнимать жену, другой погладил ее лоб и волосы, ниспадающие с постели и лежащие концами на полу. – Ты моя самая-самая. Только выздоравливай, ладно? Ты будешь стараться?
– Буду, – прошелестела она; в больших, обведенных черными кругами глазах выступили слезы. – Обязательно. – Светлана с усилием приподняла руку, положила Мстиславу на затылок, зарылась пальцами в его белокурую шевелюру. Нащупала обруч. – Ты все еще… с этой гадостью… Слав… когда это кончится? – она смолкла, тяжело дыша. Даже шепот давался с трудом.