Зеркала и галактики
Шрифт:
Том поздоровался с Юной-Вэл и обратился ко мне:
– Я сказал девчонкам, чтоб накрыли ужин на десять проглотов. – Он подождал, когда Юна отойдет к Хэндсу и хохочущей Шейле. – Джим, друг?
– Угм.
Мое «угм» получилось неубедительным.
– Не переживай, – сказал Том мягко. Затем его прозрачные зеленоватые глаза потемнели. – Я спросил, отчего Рейнборо не прилетел. Хэндс говорит: Рей и мистер Эрроу готовят места, куда прятаться, если война с RF и начальством выйдет боком. А мы с тобой как?
– Ты – нет. У тебя Шейла.
У Тома печально опустились углы губ. Мне показалось, я вижу черно-рыжую маску с поникшими усами.
– Да, – проговорил он задумчиво, – Шейла. Поэтому с войны надо вернуться. О, смотри, – лисовин указал на еле различимые огоньки в небе.
– Это не наши.
Глайдер летел не от Жемчужной лагуны, а со стороны Бристля.
Неприятно екнуло сердце. Я попытался себя успокоить: нервы разгулялись. Мало ли народу летает над побережьем, где стоит десяток гостиниц. Конечно, сейчас не сезон, однако постояльцы есть. Особенно на выходные любят наезжать. До выходных – три дня…
Маленький двухместный глайдер приземлился в стороне, возле соседней гостиницы.
– Том, – осведомился я, – ты при станнере?
Лисовин хлопнул себя по карману: запасся.
– Знаешь, – сообщил он, – я давно подумываю, что нам стоит заиметь охрану. В «Старом виноделе» есть; чем мы хуже?
– Ничем.
От соседей к нам никто не шел. У стойки раздавался смех Юны-Вэл и писк изнемогавшей Шейлы – Хэндс усердно развлекал их обеих.
Том окликнул:
– Шел! Свяжись с Молли, спроси: кто к ним прибыл?
Шейла утерла выступившие от смеха слезы и обратилась к компу.
– Один человек зашел в бар, – передала она слова Молли. – Раньше здесь не бывал.
– Приглядывай тут, – попросил я Тома и отправился в ресторан.
Лисовин не оговорил отдельный зал, и девочки накрыли в общем. Ну и ладно. Я оглядел три составленных вместе столика под длинной скатертью, еще не зажженные свечи, цветы в горшочках, нарядные салфетки. Годится.
Из ресторана я прошел в левое крыло «Адмирала Бенбоу» и постучался к матери.
– Джим?
– Я.
– Входи.
На матери был элегантнейший черный костюм. Шиньон из срезанных ею в знак траура волос получился удачный – нипочем не заметишь, что это шиньон. Роскошь золотых колечек струилась до пояса, почти скрывая ее обнаженные плечи.
– Ну? У меня будет счастье иметь невестку, которая мне ровесница? – Мать скрестила руки на груди. – Видела я, как вы миловались. Одна радость – в ней росту больше, чем в Лайне. Может, она и умом побогаче?
За притворно-язвительным тоном угадывалась нежность. Мать готова была принять кого угодно, лишь бы мне по душе.
– Мама, сейчас прилетит капитан Смоллет. Я прошу тебя прийти на ужин в ресторан.
– А твоя красотка –
– Она не моя. – Я хотел сказать это твердо, чтобы не выдать себя. Не получилось.
Мать вгляделась мне в лицо. Затем обернулась к туалетному столику и открыла перламутровую шкатулку; вместо драгоценностей там оказались лекарства. Мать извлекла пузырек с таблетками:
– Выпей-ка – две или лучше три. На тебе лица нет. Джим, она…
– Ее зовут Юнона-Вэлери. И я обязан ей жизнью. – Я не стал брать таблетки и сунул пузырек обратно в шкатулку.
– Она тебя не любит? – осторожно выговорила мать.
– Нет. – У меня не было сил объяснять, что к чему. – Мама, ужин в ресторане…
– Да, – согласилась она кротко. – Я приду.
– Спасибо.
Я вышел в коридор, где на стенах багрово тлели светильники, имитирующие горсти раскаленных углей. Были бы настоящие угли – я схватил бы их и зажал в кулаке. До дикой боли, до шока. Не любит Юна меня. Не любит!
На запястье курлыкнул браслет-передатчик; мы с лисовином позаботились обеспечить себя связью, как risky fellows. Я отозвался.
– Летят, – сообщил Том.
Я спустился в холл. Шейла едва дышала от смеха, по румяным щекам катились слезы. Юна-Вэл прислонилась к стойке с вазочкой, где Шейла держала пучок биопластовых перьев от старой маски Тома. Юна вынула одно перо и машинально раздергивала опахало. Хэндс стоял рядом, касаясь ее плечом. Из кармана его куртки выглядывал поюн и благоразумно помалкивал.
Дверь была открыта настежь, Том ожидал на пороге. Снаружи падал снег. Темное небо было пусто, на берегу – никого.
Они явились со стояночной площадки. Первым по ступеням взбежал мистер Смоллет, за ним – Мэй, Крис Делл и планет-стрелок. Все четверо были одеты в меховые куртки. Роскошные меха; слишком хороши для натуральных.
– Юнга лисовин! – Мистер Смоллет сгреб Тома и увлек за собой в холл. – Можно сделать подарок твоей невесте?
– Конечно, сэр.
Мистер Смоллет бросил на стойку перед утирающей слезы Шейлой нарядную коробочку и обернулся ко мне.
– Капитан Джим! Ужином кормишь?
– Да, сэр.
Его синие глаза пылали огнем RF, и от нашего капитана веяло ощущением силы, властности и незнакомой отчужденности. Глядя на него, хотелось вытянуться в струнку и рапортовать: «Да, сэр! Слушаюсь, сэр! Виноват, больше не повторится!»
– Можно открыть? – спросила Шейла, не решаясь коснуться подарка.
Мистер Смоллет прижал защелку коробочки; крышка отскочила. Внутри лежала брошь в виде цветка, лепестки переливались лунным светом. Очень красивая вещь.
Шейла ахнула. Бережно вынула брошь и положила на ладонь, разглядывая переливчатое чудо. По ладони загуляли лунные блики.