Зеркала судьбы. Скитальцы
Шрифт:
С этими словами Свиртл растаял в воздухе, а я рухнула на гору мягких, уютно пушистых шкур, и задумалась.
Неужели Лэй с его небылицами о возрождении магии и вырождении рас был прав? И что теперь? Смогу ли я уехать в Зириус и спокойно жить в далекой стране, наблюдая за тем, как угасают разумные расы? Печально кивать, узнавая из слухов, что все больше орочьих детей рождаются мертвыми, а те, что выживают, превращаются в чудовищ? Жить, всегда помня, что у меня была возможность все изменить? Нет, даже не возможность. Ведь я не знаю и никогда не узнаю, врал ли Свиртл. И это будет самым ужасным.
— А, была — не была, согласна… — пробормотала я, и, как только приняла это решение, провалилась в сон.
Мне показалось, что старик разбудил меня, едва я успела закрыть глаза.
— Просыпайтесь, леди Мара, — тряс он меня за плечо, — скоро рассвет. Что вы решили?
— Я согласна.
— Прекрасно! — возликовал Свиртл. — Тогда пойдем выручать вашего коня.
— Только еще позволите нам выбрать доспех и оружие для Лэя, — быстро проговорила я.
— Сколько угодно! — отмахнулся старик.
Дальняя стена зала снова исчезла, открывая перед нами окутанное предрассветной тьмой поле, на котором раскинулся лагерь караванщиков. На стоянке горело несколько костров, язычки пламени под ветром пригибались к земле, пережидали порыв и снова непокорно взвивались, освещая лагерь для часовых. Люди спали, завернувшись в овчинные полушубки, и только четверо воинов стояли в карауле. Шагах в десяти от портала сонно кивали головами стреноженные кони, среди которых были и Зверь с Нарциссом. Лошадей охраняли еще два воина.
Я выскочила из портала, пригибаясь, подкралась сквозь кусты к одному из часовых и напала сзади. Не хотелось убивать ни в чем неповинного воина, и я ударила его по затылку рукоятью ножа. Часовой мешком осел на землю. Второй бросился на выручку, но его я уложила прямым ударом в челюсть.
Подбежав к Зверю, рассекла стягивающие его путы. Конь, умница, даже не заржал, лишь ткнулся мягкими губами в мою макушку. Зато тишину нарушил стоявший неподалеку Нарцисс. Сначала он возмущенно зафыркал, потом едва слышно подал голос, словно говорил: "Смотри, как я умею. Если бросишь меня, перебужу весь лагерь".
— И тебя возьму, — шепнула я строптивому животному, освобождая его ноги от пут. — Молчи только…
Я уже готова была вернуться в портал, когда один из часовых, охранявших лагерь, двинулся в мою сторону. Я узнала своего друга, и, прячась за кустами, с досадой пробормотала:
— Морт тебя поднес, Ал.
Воин всматривался в темноту, но человеческое зрение слабее орочьего, и парень заметил неподвижные тела часовых, только когда подошел совсем близко. Он собрался было поднять тревогу, но я, выскочив из-за кустов, зажала ему рот, прошептав в самое ухо:
— Не ори. Это я, Мара.
Ал прекратил вырываться, я осторожно отняла ладонь.
— Ты
— Убила подлеца и предателя, — твердо ответила я.
— Да не убила ты его, вот какая штука! — шепотом взвыл друг. — Выжил, хоть и совсем полудохлый. Везем в империю.
Плохая новость… очень плохая. Ал никому не скажет, часовые не успели рассмотреть, кто на них напал. А вот колдун поймет, кому могли понадобиться кони. И в первую очередь примется допрашивать моего друга. От Атиуса трудно что-либо утаить…
— Кричи, Ал, — приказала я.
— Что?.. — растерялся друг.
— Зови подмогу, говорю. Буди лагерь! Так надо.
Пожав плечами, мол, твоя воля, Ал громко выкрикнул:
— Тревога! Тревога!
В этот момент мой кулак впечатался ему в лоб. Не ожидавший такого вероломства друг молча свалился без сознания. Так-то лучше. Теперь все выглядело правильно. Лагерь просыпался, оставшиеся трое часовых бежали ко мне.
Вскочив на спину Зверю, я свистнула, кони понеслись вперед и влетели в дом Свиртла. Старик тут же захлопнул портал.
— Свою часть договора я выполнил, — сказал он. — Дело за вами.
— Орки всегда держат данное слово.
— Знаю, леди Мара. Потому и не говорю, что в случае обмана сумею найти способ разделаться с вами, — тонко улыбнулся старик.
Я разбудила Лэя, который очень обрадовался возвращению Нарцисса. По знаку Свиртла на полу снова появилась скатерть со снедью. Мы позавтракали, причем эльф не столько ел, сколько угощал обоих коней яблоками и хлебом. Потом я принялась подбирать ушастику доспех и оружие. Отыскала тонкую, но прочную кольчугу, остроконечный шлем без забрала, наручни… на поножах Лэй решительно запротестовал:
— Ты меня еще в тяжелый доспех закуй! Не буду таскать на себе такую тяжесть!
Кое-как я убедила его в необходимости хотя бы самой простенькой защиты, сошлись мы на безрукавной кольчуге и шлеме. Ушастик принялся экипироваться, злобно ворча что-то об огромных зеленых бабищах, которым нетрудно носиться по Вирлу, обвешавшись железом, тем более что другой защиты, в силу бездарности, у них нет, и о прекрасных эльфийских юношах, главный доспех которых — великое волшебство. Не обращая внимания на его задиристый тон, я спросила:
— Какой меч?
— Шпагу, — строптиво ответил Лэй.
Я отыскала стойку со шпагами, выбрала простую, но удобную, с длинной крестовиной, чашеобразной корзиной и защитной дужкой, протянула другу.
— Нет, — скривился Лэй.
Пройдясь вдоль стойки, он вынул другую шпагу, с прямой крестовиной, двумя защитными кольцами и изогнутой пальцевой дужкой. Рукоять из резной стали была инкрустирована перламутром, на противовесе посверкивал небольшой красный камешек.