Зеркала
Шрифт:
***
— Такие дела. Мы нашли это место несколько лет назад и с тех пор прятались здесь вместе с Гноем. Он отдыхал от суеты, а я заваривала ему чай. Все рецепты были в этой книжке. Вот, смотри, она с картинками даже.
Хима протянула Окси потрёпанную временем вещицу, и он взял её в руки, провёл по корешку, открыл на первой попавшейся странице и принялся листать. Книжка была больше похожа на личный дневник или блокнот. Все записи были сделаны от руки и сопровождались детальными рисунками растений. А слова сопровождались огромным количеством ошибок. И как только
— Это дневник девушки-контактора по кличке Киви, — рассказала тем временем девушка. — Я не знала её, зато она знала множество интересных вещей. Например, про силу, которую Дом даёт хозяину. Слышал о такой?
Окси покачал головой.
— Тогда я тебе расскажу! — радостно воскликнула Хима. — Представляешь, когда-то мальчики и девочки жили в разных корпусах, но хозяин Дома по кличке Топор сжёг один из корпусов. И с тех пор все живут в одном!..
Её рассказ прервался в самом начале, когда из большого зеркала высунулся Фаллен, промокший до нитки. Он потряс головой и, выжимая воду из рубашки, переступил через раму. Стеклянная поверхность разошлась волнами.
— Ой, проходите-проходите! — радостно позвала его Хима. — Будете чай пить?
Вслед за Фалленом из зеркала выбрался Микки, тоже вымокший с головы до ног.
***
Замай и Букер убивали время до ужина за игрой в карты. Уходя из комнаты, Рикки оставил их такими и такими же обнаружил, вернувшись через пару часов — заигравшись, они даже позы не сменили. Рикки остановился в проходе, повертел головой по сторонам, и, найдя Гнойного на своей кровати, уже хотел было подойти к нему, но Букер его остановил.
— Не-не, не трогай, — парень махнул рукой в сторону хозяина Дома, — а то тебе влетит.
— Голодный Гнойный — смертельно опасный Гнойный, — с видом учёного объяснил Замай.
— Я с утра ничего не жрал, — проворчал герой их беседы, уткнувшись лицом в подушку.
— Потому что шляешься невесть где, — Букер со смешком запустил в него коробкой от карт.
— Остальные ушли в библиотеку, — между делом сказал Замай. — В подвале нашли диафильмы.
Вернувшись в коридор, Рикки пересёкся со Старухой, который бесцельно расхаживал по Дому в поисках если не собутыльника, то хотя бы развлечения. Разумеется, не в новеньком его было искать, он шуршал по дому тише воды и от стен шарахался — что с них, неприрученных, взять. Попался бы из воспитателей или из старших кто — Старуха вмиг бы нашёл к чему придраться. Однако все как специально куда-то подевались.
Было скучно. Старуха гулял по коридору взад-вперёд и остановился лишь единожды, завидев брошенную кем-то на подоконнике пачку сигарет. Курили в Доме немногие, поэтому Старуха знал, у кого какие сигареты можно было отобрать.
— Вот это тебе не повезло, Гнойный! — пробормотал он, открывая пачку и закуривая.
***
— Выпьем же за единственную в мире ночь, когда люди и призраки могут свидеться в этом прекрасном месте! — прокричала Хима тост, поднимая над остальными кружечку с травяным чаем.
— Вот это я понимаю, правильный настрой! — задорно подхватил Фаллен.
— Мы не призраки,
Фаллен сделал глоток и бесцеремонно вылил остатки чая Микки на голову. Тот едва не заскрипел зубами от злости и раздражения. Но Хима была с ними, расстраивать её в этот вечер не хотелось.
— Мне вот интересно, — впервые за всё время их «чаепития» подал голос Окси, — а почему никто в Доме так и не догадался разбить все зеркала? Ну, или просто занавесить их на время?
— Ты ж наша талантливая зайка, — веселясь, Фаллен чуть не взвизгнул, повиснув у него на шее. — Ты, правда, думаешь, что зеркала — единственный способ, каким мы можем проникнуть в этот мир?
***
На столах расставили маленькие ручные фонарики-переноски, работающие от батареек — электричества в Доме не было. Однако детей это нисколько не заботило — даже наоборот, они веселились, находя в этом что-то удивительно прекрасное. Для кого-то это и вовсе был не первый раз, когда ужинать приходилось без света. Только никогда ещё вперемешку с фонариками не расставляли самые настоящие свечи.
— Кто их тронет — тех сожгут, — декларировал Старуха, расхаживая между усаживающимися за столы детьми. — Тех, кто не будет гореть, прилюдно высекут.
В новые, чистые окна бил сильный ветер и крупный дождь. На всякий случай детей отсадили от них подальше, столы чуть сдвинули в проход, но на большой и просторной столовой это никак особенно не сказалось. Вместе с остальными воспитателями Чейни следил за порядком, и впервые за всё время ощущал себя будто бы не в своей тарелке. Будучи Генералом, он никогда не испытывал такого чувства.
Хозяин Дома пришёл на ужин с опозданием, излучая непередаваемую ауру гнева.
— Снова сигареты потерял, — вздохнул Замай нарастающее за спиной напряжение.
— Эй, ты что-то бледный какой-то, — глядя на Рикки, заметил Букер.
Рикки закашлялся, закрыв рот ладонью.
— Умыться бы сходил, что ли. Проводить?
Соня шла по столовой, с опаской озираясь на горящие свечи. В боку кололо, жгло. Неприятное чувство поднималось вверх, цепляясь за края шрама и будто бы растягивая их. Сквозь головокружение к горлу подступила тошнота.
Огни свечей дрожали неровно. Они толкали Соню в её воспоминания, в те, от которых она сбежала сюда, в те, где была лишь она, где никогда не было ни Славы, ни Гнойного, и их голоса на периферии сознания затихали. Он что-то сказал ей на прощание, но она не разобрала слов. Соня отшатнулась, замерев. Боль, от которой она бежала, снова дала о себе знать. Мерзкое ощущение страха накрыло её с головой. Плечи девушки задрожали, а вместе с ними…
…на столах задрожала посуда.
Рикки рухнул на пол, закашлявшись кровью. Чейни, стоявший рядом, подался вперёд, чтобы помочь ему подняться. Рикки вцепился в его рубашку и, не думая о себе, перевёл взгляд на Соню. Будто знал, что делает. Знал: нельзя дать ему помешать. Его тяжёлое дыхание, влажное, с застывшей в горле кровью, поднявшейся из лёгких, перемежалось с хрипами.