Зеркальный Город

Самылов Алексей Леонидович

— Что, заскучал, да? — с хитрецой спросила Сэнго.

— Разумеется, — серьёзно ответил парень. — Подушка мокрая, небо серое и сакэ не пьянит. Печаль и горестные мысли о сущем.

С той стороны прыснули.

— Да, это точно ты, — заметила Сэнго. — Что завтра делаешь?

— А что делают в офисах в пятницу? Номикай, — ответил Кэйташи. — И я не могу его пропустить. Обязательства есть.

— Ага. Дай угадаю, у обязательства…

— Сэнго! — Кэйташи остановился на перекрёстке.

И сменил поддерживающий телефон манипулятор.

— Шутка, повторенная дважды…

—

А кто сказал, что это шутка? — осведомилась девушка. — Ты — кобель. Это твоё естественное состояние.

— И вовсе я… — Кэйташи покосился на рядом остановившуюся даму. — Не такой. Я примерный и порядочный семьянин.

Соседка, в свою очередь, тоже покосилась на него. По её губам мелькнула улыбка. На светофоре загорелся зелёный человечек.

— Ага, который ходит по воскресеньям в бар с двумя женщинами, — ехидно заметила Сэнго.

— А ничего, что ты была одной из них? — заметил Кэйташи.

Он перешёл улицу. Идя дальше, он немного отпустил узел галстука, оттянул ворот рубашки. Жарко. Уже.

— А какая разница? — ответила Сэнго. — Факт! Вот он! Было?

— Ничего же не было! — возмутился парень. — Нифига себе у вас обвинительные заходы! Даже обидно!

— Обидно, что не было? — лукаво спросила Сэнго. — А обычно убалтываешь, да? А тут время потерял зря?

— Почему же зря? — слегка удивился Кэйташи. — Нормально посидели. Спешу сообщить, что так тоже можно. Совсем не обязательно после пары шотов бежать до кровати. Это называется культура.

— Спасибо, что просветили, Киндзиро-сан, — ехидно отозвалась Сэнго. — Так что? Хочу загладить вину. В субботу?

— Пока у меня нет планов, — ответил Кэйташи. — Только я работать буду. Поэтому вечером.

— А да, ты же трудоголик, — вздохнула девушка.

— Я бедный, — усмехнулся парень. — А не работу люблю. Видишь ли, в чём дело. Деньги, почему-то, появляются на счету, только после того, как поработаешь. Ах, да. Деньги — это такие разноцветные бумажки…

— Эй! Ты там, часом, не офигел?! — возмутилась Сэнго.

— Так это, вымещаю обиду и злость, — ответил Кэйташи. — Положено так. Ты меня динамишь, я злюсь.

— Ага, — фыркнула девушка. — Что-то я сильно сомневаюсь, что тебя некому утешить.

— А это неважно, — ответил парень. — Может, я не переношу отказ? Пунктик такой.

— Не заливай, — усмехнулась Сэнго. — Ладно, на субботу ещё шуток своих заготовь. Демон с тобой, после работы. А ты опять в десять не убежишь?

— Предупрежу домашних, что приду на часик позже, — ответил Кэйташи.

— Это что, до одиннадцати?! — возмутилась Сэнго. — Слушай, ты уже большой мальчик! Может хотя бы до полуночи?

— У меня сестра строгая, — ответил Кэйташи. — Скажет, как отрежет. Если до одиннадцати, значит, до одиннадцати.

— Тогда уже я тебе это не забуду! — посулила Сэнго. — И приду к тебе в отдел. Чтобы добрать время.

— Думаю, я смогу договориться с Мэй, — поспешно ответил Кэйташи.

— То-то же, — надменно заметила дама.

И отключилась. Кэйташи опустил руку.

«Сирены, похоже, совсем пролетают, — вздохнул он. — С другой стороны… Всю рыбу не выловить».

Он

убрал телефон во внутренний карман пиджака.

«Надеюсь, в этот раз Сэнго одна придёт. Хотя… Бог с ней. С ними. Будет неприятно, если Хана врубит статус. Тогда да, вечер в трубу. А так…».

Кэйташи остановился на очередном перекрёстке.

«Проклятье. Утро же ещё. А уже жара. И это лето только-только началось».

Спина уже мокрая. Парень перевесил рюкзак на другое плечо. Расстегнул пиджак, чтобы хоть немного проветривалось. А впереди всё лето. И натуральное пекло. Когда асфальт становится мягким, а люди одуревшими. И все будут перемещаться перебежками, от кондиционера до кондиционера. Днём адски жарко. Ночью душно. А в поезде вообще сдохнуть хочется.

«О, кстати. Кондиционер», — вспомнил про свою бытовую проблему Кэйташи.

Надо ещё его купить. Хотя бы один. Иначе спать можно будет только в душе. В смысле, под потоком прохладной водички. И за установку кондёра придётся платить. Это же внешнее устройство. Самому ставить нельзя. Минами вчера намекнула, что обслуживающая компания может за такое а-та-та сделать. За электросеть, кстати, тоже, но с этим попроще. Решат, что владелица наняла стороннего электрика, такое практикуется. Просто никому и в голову не придёт, что офисный работник может полезть к проводам. Электричество жешь, это понимать надо, по методу тыка ебан… Э-э, шарахнуть могёт. Такой вот парадокс жизни в большом городе. Человек умеет делать только что-то одно и абсолютно не разбирается в остальном.

Когда Кэйташи подошёл к каналу, от воды потянуло освежающим ветерком. И захотелось тут и остаться. Посидеть в теньке… С удочкой. Вот бы прохожие обалдели! Сидит чел и рыбачит. В канале Императорского дворца. Весьма экстравагантный поступок. Или хулиганка, если смотреть через призму закона. Полиция здесь приедет быстро и оформят. Штраф выпишут, орудия оскорбления достоинства Императора отберут.

«Хотя… За такое могут и посерьёзнее выдать».

Императора тут уважают. Хризантемовый трон, все дела. Символ нации. Это премьер-министра можно поругать. А Императора руками трогать нельзя. Ручки могут того… Чик-чик, мечом самурайским. По плечики откромсають. Или вообще до шеи. Да, капитализм. Да, США союзники. Но может такое вылезти, века из шестнадцатого! «Банзай», выпученные глаза и лицо зверское, которое, как известно, символ абсолютного бесстрашия и презрения к смерти. Не стоит ворошить, в общем. Из этого муравейника, могут не муравьишки, а чужие повылазить.

Звякнул телефон. О, Юичи.

«Ты топаешь, да?»

«Изящно и стремительно».

«Ага. Подожду».

«Ждите. Я приду на третий день. С востока».

«На пятый, вообще-то»

«Сильмариллион мне в печень! Стар я стал. Забываю классику».

В ответ ржущие смайлы.

* * *

Место боли и пыток (зачёркнуто). Архивный отдел

— Подкаблучник! — Кубота открыл дверь. — Признайся в этом!