Зеркальный oбpaз[Mirror Image]

Мариотт Джефф

— Похоже, мы сможем помочь в этом, — сказал Лео, имея в виду, как показалось Пайпер, последние слова Фиби. — Пайпер, Фиби, познакомьтесь — это ваша тетя Агнес.

Пайпер уже знала, кто она, но по изумленному лицу Фиби поняла, что сестра не догадалась.

— Но я подумала…

— Ты подумала, что я не хочу иметь ничего общего с семьей Холлиуэл, — закончила за нее Агнес. Ее голос звучал холодно и жестко, вонзаясь в помещение словно ледяной кинжал.

— Честно говоря, да.

— Ты права, — сказала Агнес. — Так оно и есть. Но твой Лео… — Ее взгляд нашел Пайпер и

застыл на ней. — Твой Лео, ведь так?

Пайпер не знала, как ответить.

— Пожалуй, да.

— Твой Лео, — продолжила она, даже не выслушав ответа Пайпер, — убедил меня, что Тимоти Макбрайд вроде как вернулся.

— Мы так понимаем создавшуюся ситуацию, — ответила Пайпер.

— Знаете, я ведь однажды разбила его.

— Так нам говорили, — сказала Фиби. — Именно поэтому мы не понимаем, как и зачем он вернулся.

— Я и сама не совсем понимаю, — сказала Агнес. — Пайпер, поскольку ты лапаешь мои вещи, скажи–ка мне, в сундуке есть зеркало?

Пайпер зеркала не видела, но она и не искала его. Она проверила еще раз:

— Не вижу.

Агнес испустила долгий вздох.

— Как раз этого я и боялась, — злобно сказала она.

— Почему вы не расскажете нам, как все было? — спросил Лео. — И какое значение имеет зеркало? У этих молодых леди есть еще сестра, которая куда–то ушла, и мы боимся, что она, возможно, как–то причастна ко всему этому.

— Хорошо, — кивнула Агнес. — Так вот, как вы знаете, все это произошло сто лет назад.

Фиби облокотилась на старое бюро, по–видимому ожидая длинной истории. Пайпер скрестила ноги, также устраиваясь поудобнее.

Агнес сидела, словно аршин проглотила. На ней была белая блузка с вертикальными складками, заправленная на ее узкой талии в длинную простую юбку. Она чинно сложила руки на коленях.

— Леди, я не говорила, что это скучно, я просто сказала, что это случилось давно. Интерес вызывают не только новые события. В мое время скучать было некогда, уж поверьте мне.

— Агнес, — мягко поторопил ее Лео.

— Очень хорошо. Я вижу, что такое отличное качество, как терпение, вышло из моды.

— Мы лишь волнуемся за нашу сестру, — объяснила Фиби. — И еще за женщину, которая была в моем видении. Ей тоже грозит опасность.

Агнес фыркнула.

— Ладно, — уступила она. — Я пропущу лишнее и перейду прямо к сути. Я встретила колдуна по имени Тимоти Макбрайд. Он оказался довольно приятным, красивым и вежливым. Он признался, что является колдуном. Пока мы разговаривали, выяснилось, что у нас много общего. В ходе разговора я поняла, что нас объединяет еще что–то — было похоже, что он мой единоутробный брат, который давно пропал, сын, которого моя мать родила, когда потеряла связь с семьей.

— Как Пейдж, — вставила Фиби.

Агнес не обратила внимания и продолжала:

— Мы с Тимоти долго разговаривали и пришли к выводу, что являемся детьми одной матери. Или, по крайней мере, я так думала. Однако в то же самое время какой–то колдун убивал невинных по всему городу. Люди испытывали ужас. Они не знали, куда исчезают их друзья и любимые. Мы считали, что их убивает колдун, который каким–то образом умудряется

черпать силу из смертей не только ведьм, но и обычных людей. Так что мы все пытались найти этого колдуна. И вдруг остальные члены семьи решили, что это Тимоти.

Она сердито шмыгнула носом, будто только сейчас вспомнила весь этот позор.

— Что ж, я просто не могла поверить, что убийцей мог быть мой вновь обретенный брат. Он был самым добрым человеком, какого я когда–либо встречала, и никак не мог оказаться убийцей. Поэтому, когда они обвинили Тимоти, я бросилась защищать его. Я заявила, что они ошибаются, что подозревают не того колдуна. Затем я пошла к Тимоти и предупредила его. Я сказала, что он должен проявлять осмотрительность и что, если он поможет мне доказать свою невиновность, я буду стоять за него.

— Говоря откровенно, — продолжала она, — я сделала даже больше. Я спрятала его от глаз семьи. Я отводила заклинания собственных сестер. Я приютила его. Из–за этого семья меня

ненавидит, она продолжает ненавидеть меня по сей день. А я не простила ее за то, как она обращалась со мной. Несмотря на то что они были правы, а я ошибалась.

В ее глазах мелькнуло нечто вроде сожаления, и Пайпер, как всегда с удивлением, вспомнила, что эмоции не умирают вместе с телом человека. Боль исчезает, но все то, что причиняет жгучую обиду, — и, добавила она, то, что приносит подлинное счастье, — сохраняется до тех пор, пока живет дух. Смерть, как ей стало известно, еще не конец, а всего лишь переход, а человек фактически остается прежним и после нее.

— Я ничего не знала вплоть до того дня, когда находилась с Тимоти в том месте, где мы прятались, в квартире, которую он снял в Тендерлойне. Я пыталась установить местонахождение сестры при помощи волшебного зеркала, которое было в моем распоряжении. И вдруг он случайно прошел позади зеркала. И в нем отразился не красивый, сильный брат, которого, как мне казалось, я вновь обрела, а извращенное, злобное существо, чудовище, каким он в действительности являлся. Он одурачил мой разум непонятными чарами, но ему не удалось обмануть зеркало.

«Должно быть, это то самое зеркало, которое она просила меня поискать, — подумала Пайпер. — Зеркало, которое должно находиться в сундуке, но его там нет. И, поскольку мы

думаем, что Пейдж открывала сундук, возможно, это зеркало сейчас у нее».

Агнес продолжала свой рассказ, в ее голосе теперь звучало меньше сожаления и больше еле сдерживаемого гнева.

— Тогда я поняла, что он провел меня, использовал, чтобы найти защиту от остальных членов семьи. Кипя от негодования, я попыталась высказать все ему прямо в лицо, но передо мной стоял тот же Тимоти, которому я доверяла. Я все еще не могла заставить себя выступить против него: Тимоти олицетворял зло, этого нельзя было отрицать, но он являлся частью семьи. А он, почувствовав, что я кое–что узнала, сам приготовился меня убить. Мне пришлось действовать, и немедленно. И я снова взглянула на его изображение в зеркале и, используя его в качестве орудия, наслала на отражение, на его подлинное лицо заклинание, которое должно привести к гибели.