Зеркало души

Д'Лиссен Аморе

«Прости меня, Алик – я не смогла…» – со слезами на глазах тихо прошептала Дарк, медленно добавив – «Ибо я верила – верила в то, что чтобы пойти дальше, тебе нужно закалить своё мягкое сердце…».

«И, похоже, тебе это удалось…» – коротко кивнул Легасов и, смотря на набегавший фронт тумана, подобравшийся к ним уже почти вплотную, тихо добавил – «Однако, Габриэль, знай – без тебя мне одному эта экспериментальная дрянь не нужна…».

«Я знаю…» – понимающе улыбнулась девушка, с иронией мягко добавив – «Алик, ты только представь себе – я отпечатала копию шифра от входа в нашу систему на ошейнике вашего котяры, Кардинала,

или как там его. Вот ведь дура – даже и не подумала, каково теперь будет бедному животному жить с такой ношей ответственности!».

Легасов улыбнулся над прозвучавшей шуткой…

В тот же момент, глубоко вдохнув и собрав последние силы, девушка резко распрямилась, перейдя в сидячее положение, со всей силы ударив кулаком в солнечное сплетение молодого человека, который тотчас согнулся, выпустив из лёгких остатки воздуха, вдыхая полной грудью докатившийся до них ядовитый туман…

Спустя мгновение Легасов беспомощно рухнул на пол, чувствуя, как предательски останавливается его собственное сердце…

Выждав ещё десять секунд, Габриэль, с размахом прицельно воткнула шприц, доставший прямо до сердца, после чего медленно ввела нейростимулятор, тихо прошептав – «Всего пару минут – Алик, прошу, продержись всего ещё всего пару минут…».

С этими словами, с заметным облегчением сделав последний вдох, девушка беззвучно склонила голову, тихо опустившись на холодный пол рядом с юношей…

Врата тьмы

(26.06.2013)

«Габриэль… Габриэль!» – всё ещё разносился крик в голове Алика, после чего улыбающееся лицо девушки, смотревшей на него своими полными слёз глазами, и что-то шептавшей над его бездыханным телом, пропало из виду, уступив место надвигавшейся тьме и забытью, медленно и методично окутывавшему усталое человеческое сознание…

Спустя какое-то время, после наступившего долгожданного и чарующе безмятежного забвения, острая боль, пронизывающая всё вокруг, привела юношу в чувство. Едва сдержавшись, чтобы не завопить от адской боли, Легасов судорожно схватился за свою правую руку, с ужасом наблюдая за тем, как на тыльной стороне ладони проступила отчётливо видимая глазу кровоточившая пентаграмма…

С трудом веря увиденному, Алик закрыл глаза, после чего вновь медленно открыл их, на этот раз уже не увидев ни проклятой печати, ни крови на слегка бледноватой коже руки. Едва он поднял свой взор, чтобы осмотреться вокруг, как его сердце замерло… Ибо он в своём привычном пиджаке в белоснежной рубашке с галстуком сидел всё в том же уютном ушастом кресле, стоявшем всё том же уже до боли знакомом просторном помещении гостевой комнаты небольшого каменного дома. Рядом стоял компактный обеденный столик, отделявший его от кресла, расположившегося напротив. По левую руку от него горел камин, с тихо потрескивавшими в нём медленно горевшими дровами, наполнявший помещение теплом и отблесками пламени. Вдали у окна возле многочисленных полок с книгами и пергаментами виднелся большой письменный стол.

За окном этого оформленного в средневековом стиле домика, шёл дождь и не просто дождь, а самый настоящий ливень, бушевавший на фоне кроваво-красной луны, ярко светившей над горизонтом и заливавшей своим призрачным светом весь окрестный пейзаж. Капли, розово-красного цвета, то ли от лунного света, то ли от пролитой

крови, неистово бившие в окно, медленно и нехотя стекали вниз по стеклу…

Проглотив подступивший к горлу комок, Легасов медленно перевёл взгляд на замершую в кресле напротив него фигуру, внимательно наблюдавшую за ним своими огромными зелёными глазами…

«Я знал – знал, что Ты услышишь мою скорбную молитву!» – с сияющей улыбкой острых зубов прошептал развалившийся в кресле напротив здоровенный пушистый белый котяра, подняв глаза куда-то высоко вверх и смиренно сложив лапы, после чего переведя взор на вновь прибывшего долгожданного гостя, мягко произнёс – «Рад, что ты, наконец, пришёл, Алик! Беспокоит старая рана?».

«Да вот проходил мимо…» – едва выдавил из себя юноша, чувствуя боль сковывающую лёгкие, тихо добавив – «Вот и подумалось – дай загляну, проведаю…».

В ответ на подобную дерзость пушистая бестия, отменное настроение которой уже ничего не могло испортить, звонко и раскатисто рассмеялась, с широкой улыбкой продолжив – «Рад, что ты не растерял чувство юмора, Шахматист. Дыши, кстати, глубже – это поможет. Были тут, знаешь ли, недавно у меня в гостях десятка два доходяг с похожими симптомами – жаловались, понимаешь, на свою жестокую и несправедливую судьбу…».

«Вижу, день выдался непростой… Всё в делах, да заботах?» – с пониманием хрипло поинтересовался Легасов, всё ещё пытаясь отчаянно отдышаться от проклятого нервнопаралитического газа…

«Этот день, Алик – лучше любого Рождества, Нового Года и Пасхи всех вместе взятых. Лучше любого из дней, что я видел за последние две тысячи лет! А знаешь почему?» – дружелюбно произнёс Кот, с белоснежной улыбкой острых зубов ликующе продолжив – «Потому что это день, когда сбываются мечты – мои мечты. Ибо после неустанных трудов, наконец, настало время – долгожданное время собирать подарки…».

«Понравилось представление?» – всё ещё сбивчивым голосом поинтересовался юноша, многозначно взглянув на чайник, стоявший на столе на подносе в кампании двух фарфоровых чашечек…

Потустороннее существо, уловив намёк, пододвинулось к столу и, дружелюбно взяв чайник подушечками лапы, осторожно налило две чашечки чая, попутно с восхищением продолжив – «О, это было нечто – захватывающая, великолепная и душераздирающе жестокая картина ада на земле! Признаться, я видел многое, но, давно не доводилось мне видеть ничего столь изящного и законченного! В целом, идеальный план… Разумеется, если бы не тот проклятый пластид со стенкой…».

«Само собой, болел за вас с Габриэль…» – широко улыбнувшись, пояснила пушистая кошачья морда, взглянув на прозрачный твёрдый шар размером с футбольный мяч, стоявший на подставке на столе, с иронией добавив – «Впрочем, не судьба… Вот ведь жалость!».

Юноша с упоением молча сделал глоток крепкого горячего напитка…

«И если уж говорить о представлении, Алик…» – рассудительно покачал головой Кот, внимательно глядя на своего гостя огромными горящими огнём зелёными глазами, мягко продолжив – «Стоило ли запирать бедного майора и полковника в номере в отеле? С твоей стороны это было жестоко – очень жестоко. Если бы ты только видел их несчастные и убитые горем лица, когда они, спеша к тебе на помощь, безуспешно пытались выломать железную дверь, разбить бронированное окно и починить телефон, понимая, что каждая минута была на счету…