Зеркало Души

Нетылев Александр Петрович

– Значит, по первому пункту возражений нет?
– спросила девушка, поддевая ложечкой кусочек фрукта, - Ну и тяжёлый же он!

– Разве можно отказать столь прекрасной даме, как вы, пани, - Тадеуш мягко улыбнулся, ожидая назревающее торжество вкуса.

– А?
– спросила она, отвлёкшись от фрукта в ложечке, - А, вспомнила. Ну, раз моё присутствие не требуется, тогда я посижу тут.

Тадеуш продолжал улыбаться, хотя и понимал, к чему идет речь. Что ж, придется заходить с другой стороны:

– И, тем не менее, я был

бы очень рад, если бы вы соблаговолили пойти со мной на бал... Надеюсь, сей фрукт доставит вам хотя бы небольшую долю того удовольствия, которые вы доставите вашему покорному слуге, приняв это предложение.

Сикора наклонил голову чуть вбок, решив идти ва-банк.

– Ну... давай посмотрим, что ты приволок, - скептически сказала она и лихо отправила кусочек фрукта в рот.

Через секунду глаза девушки расширились от удивления.

– Это божественно!
– воскликнула Дьявол.

– А если подержать его секунд пять на языке, эффект будет незабываем, - посоветовал поляк.

– Угу, - не раскрывая рта, кивнула Соня.

– А ведь тут ещё много...
– продолжал улыбаться юноша, явно наслаждаясь тем, как Старки реагирует на всю гамму вкусов его и Зазы совместного произведения.

– Много?
– возмутилась колдунья, - Да тут всего одна долька!

– Если тебе её не хватит, я принесу ещё, - Сикора посмотрел ей в глаза, - Или, может, все же сходим на бал?
– предложил он, сделав 'няшные волчьи ушки домиком'.

– Ладно, уговорил, - самодовольно кивнула она, - Но сначала я съем этот фруктик.

Она начала быстро орудовать ложкой, в результате чего вся долька исчезла всего за три итерации. Приняв предложенную руку, Соня улыбнулась и, покинув свою кровать, направилась вместе с Тадеушем в сторону полигона, где сегодня тестировались вкусная еда и хорошее настроение.

В следующие несколько часов Крис понял, насколько счастливой была жизнь парней в те времена, когда девушкам приходилось ограничиваться той одеждой, какая есть на витрине магазина. Имея возможность одеться практически как угодно, Юна проявляла какой-то прямо-таки нездоровый энтузиазм. Хорошо хоть обошлось без примерок: запускать проекцию она сказала лишь тогда, когда остановилась на пышном закрытом платье осенних красно-золотых цветов. Вслед за этим Крис поставил в очередь классический (возможно, даже старомодный) костюм-тройку с бабочкой.

– Думаю, мне нужно будет сходить домой за... зубной щёткой, - начавшаяся 'за здравие' фраза закончилась 'за упокой', словно бы Юна вспомнила вдруг что-то, что её очень сильно напугало.

– Ты боишься что... Забыла что-то важное, связанное с семьёй?
– спросил амагус, успокаивающе положив руку ей на плечо.

– Я не помню, где я живу, - осипшим голосом произнесла девушка.

– То есть как? Ты разве не помнишь всё, что было перед этими тремя годами? Может, ты жила в храме, когда там служила?

– Нет.

Я жила не в храме, я это помню, а вот где я жила... не помню, - у неё задрожал голос, - Мне не три года отрезало...

– Ну-ну, не надо...
– прошептал парень, прижимая к своей груди девушку, - Мы ведь можем всё узнать у жителей или у других мико, верно?

– Ты не понимаешь!
– воскликнула она, - Это же значит, что я могла ещё много чего забыть! Много того, что делает меня... мной.

– Значит, сейчас тебя делаешь только ты сама. Попробуй начать жизнь заново, она ведь даже не думает кончаться.

– Жизнь заново?!
– взорвалась она, - Ты вообще понимаешь, о чём ты говоришь?! Жизнь заново, когда я не помню, где живу, хотя живу я прямо рядом! У меня есть родители, которые помнят меня, а я? Я только помню, что у папы имя на 'К', а у мамы розовая блузка!

– Хотя бы узнаем, что было, - ответил он, - Да, я знаю, это лишь суррогат воспоминаний, но все же...

– Ты ничего не понимаешь!
– прервала его Юна и, чересчур резко отвернувшись, быстрым шагом, почти бегом, направилась к выходу из лаборатории.

– Юна, стой!
– воскликнул парень, - Если я тебя обидел, хотя бы дай мне извиниться!

Однако девушка не остановилась. Она даже ничего не ответила, а толкнув дверь, и вовсе перешла на бег. Можно было сказать, что Юна неслась, не разбирая дороги, если бы не то, что она неплохо ориентировалась: взлетев по лестнице, она выбежала в служебное крыло, а оттуда - чёрному ходу. Крис побежал за ней, помогая себе телекинезом.

Наконец, выбежав на улицу, девушка подбежала к одному из деревьев и остановилась у него, опёршись на него локтем и низко склонив голову. Она тяжело дышала, будто бы эта короткая пробежка вызвала у неё одышку.

Кристиан тоже несколько раз выдохнул, хотя едва ли устал так же сильно. Остановившись в нескольких метрах от девушки, он опустил голову, продолжая глядеть... На любимую.

В голове возникло воспоминание: его знакомая, милая, симпатичная... Плачет вот так же. Никто её не утешил, никто не подошёл, даже слова не сказал - как будто ничего не происходило. Даже он струсил, не зная, что может сделать. А на следующий день она повесилась. Кристиан так и не узнал, почему она плакала, но почувствовал тогда укол вины, и тогда же впервые услышал гадкий внутренний голос, сказавший всего одно слово:

'Трус'

Мысли лихорадочно бились в голове ещё несколько секунд, а затем он всё-таки решился. Подошёл к Юне, чувствуя холодный осенний ветер, и прижал к своей груди её лицо.

– Ты... не понимаешь, - дрожащим голосом сказала она и шмыгнула носом, - Это даже хуже... чем... быть сиротой. Сирота... знает, что... у него никогда не было родных.

– Не понимаю, - шепотом согласился он, продолжая прижимать, гладя её по волосам, стараясь успокоить, - Прости. Я даже понять не могу, что ты сейчас испытываешь.