Зеркало лекало звука (выпуск №10, 1998 г.)
Шрифт:
– Чем кормите зверя? Смотрю, упитанная она вас, гладкая, – подняв голову и не переставая ощупывать котенка, спросил Пал Палыч у женщины, которая за все время осмотра не произнесла ни слова, а только с напряжением наблюдала за действиями Пал Палыча.
– Чем? Дайте вспомнить. День сегодня такой сумасшедший… Ну чем? «Китикэтом», как обычно, молоко даю… Скажите, она не умрет?
– Ну, как же, обязательно умрет… лет этак через пятнадцать.
– Значит, с ней все в порядке? – женщина улыбнулась. – А чего ж она сонная какая-то? Обычно носится, как ненормальная! Вчера горшок с моим любимым кактусом сбросила
– Как вас зовут? – спросил Пал Палыч, поднимаясь с корточек.
– Люська.
Колосков засмеялся.
– Тьфу, ты господи! Совсем сегодня голова не варит, – засмеялась в ответ хозяйка кошки. – Меня Дашей зовут, а ее Люськой.
– Да, я понял, понял! – улыбнувшись, сказал Пал Палыч. – Не думаю, чтобы вы так игриво представились.
Даша тоже рассмеялась, и в свою очередь поинтересовалась.
– А вас как зовут?
– Павел.
– Очень приятно. Павел, скажите, что с моей Люськой на самом деле?
Пал Палыч, не слишком вежливо гоготнул:
– Ваша Люська, Даша, просто-напросто пьяна. Как говорит мой сосед-пропорщик Цибенко: «Крива, як сабля!».
– В смысле? – удивилась Даша. – Она у меня непьющая.
Пал Палыч снова засмеялся.
– А вы, что же, предлагали ей выпить, а она отказывалась?
– Господи, да что я за ерунду целый день несу! – смутилась Даша. – Извините, сегодня день такой, дурдом, голова не работает абсолютно…
– Да ничего, ничего, бывает! Напряжение, стрессы там всякие, это пройдет, – произнес Пал Палыч, с симпатией глядя на Дашу, и пояснил: – Ваша непьющая Люська, извините меня, надралась валерьянки. От нее за версту разит. Вон и пузырек валяется под диваном. Где вы храните лекарства? – поинтересовался Колосков.
– Валерьянка у меня в холодильнике хранилась, – озадаченно сказала Даша. – Люське пузырек в жизни не открыть. Может, Танька с подружкой кошку напоили, они как раз сегодня перед школой играли здесь, когда я на работе была… – Даша задумалась. – Точно, это девчонки! Дочка еще вчера вечером ко мне приставала. Все спрашивала, правда или нет, что от валерьянки кошки пьяными становятся. Ну, я ей покажу!
– Даша, вы что? – Пал Палыч искренне возмутился. – Не надо обижать ребенка, она же не со зла. Тем более, что с кошкой все в порядке, проспится и будет носиться, как прежде, а дочь у вас просто любознательная, я сам таким был.
– Да нет, это я так! – Даша снова смутилась. – Я в жизни Таню пальцем не тронула.
– А я и не сомневаюсь, – Пал Палыч снова улыбнулся. – Ладно, Даша, раз у вас все в порядке, я, пожалуй, пойду. – Пал Палыч направился в ванную мыть руки, по пути снимая с себя халат.
– Спасибо вам, Павел, огромное! Сколько я вам должна? – спросила Даша.
Пал Палыч, не отвечая, шумел в ванной водой, а затем вышел и стал обуваться.
– Сколько с меня, Павел? – более настойчиво поинтересовалась Даша.
– Ничего не надо, Даша! – Пал Палыч улыбнулся и добавил. – Я ведь только ее осмотрел.
– Нет, нет, так нельзя. Вы же теряли время, ехали сюда… – Даша стала рыться в сумочке в поисках кошелька.
– Даша, не стоит. На самом деле! – твердо сказал Пал Палыч. – Ладно, я пойду, а то меня псина дома заждалась. Прогулку я ему, бандюге, обещал.
Пал Палыч снял с вешалки пальто. Полы его скользнули по тумбочке, стоявшей
Даша вскрикнула.
– Ой, Даша простите. Не надо я сам… – Пал Палыч вежливо отстранил шагнувшую к нему на помощь Дашу.
– Вот всегда со мной так. Не могу я без этого! – смущенно сказал Пал Палыч и, присев на корточки, стал собирать раскатившиеся по полу предметы дамского туалета. – Недаром меня бабушка в детстве называла «криворуким» и, как видите, с тех пор я ничуть не изменился. Вечно что-то ломаю, опрокидываю, корежу, – продолжал виновато бормотать Пал Палыч, составляя духи и помаду обратно на тумбочку. – Тут, на днях, на лабораторных занятиях опрокинул банку с формалином, в которой хранилась дохлая крыса и, не просто куда-нибудь на пол или хотя бы себе на штаны. Не-ет! Я аккуратно вывалил все содержимое на кофточку одной студентки – местной красавицы, которую она, кажется, недавно себе купила – слышал, как она хвасталась перед подругами. Визгу было, я чуть не оглох… – Пал Палыч на мгновение замолчал и с огорчением произнес, – Черт! Я кажется, что-то разбил.
Он обернулся и снизу вверх посмотрел на хозяйку.
– Это зеркальце. Дайте, пожалуйста, веник и совок. – И спросил испуганно: – Даша, что с вами?
Даша все то время, когда Пал Палыч наводил порядок, стояла облокотившись о стенку, и с улыбкой слушала болтовню Колоскова. Но когда Пал Палыч показал ей на разбитое зеркальце от пудреницы, женщина вдруг вскрикнула, побледнела и прижала руки к лицу.
– Зеркальце разбилось? Что вы наделали? Вы даже не представляете, что вы наделали! – у Даши вдруг задрожали губы, и она разрыдалась.
Пал Палыч, зажав в одной руке баллончик лака для волос «Тафт три погоды», а в другой флакончик духов «Кензо» ошарашено смотрел на внезапно расплакавшуюся женщину.
– Даша, вы с ума сошли!? Прекратите сейчас же реветь! Подарю я вам такое же или … – Пал Палыч запнулся на полуслове и внимательно посмотрел на Дашу. – Вы что, верите во всякие дурацкие приметы? Мол, зеркало разбилось к несчастью, то да се…
Даша плакала, закрыв лицо руками, и не отвечала.
– Это же чепуха! – попытался убедить ее Пал Палыч и даже рассмеялся, чтобы подтвердить свое неверие в подобные небылицы. – Вы же взрослая женщина, а верите во всякую ерунду, да еще плачете по этому поводу. Как вам не стыдно? – Пал Палыч вынул из кармана платок и подал его Даше, которая уже взяла себя в руки и только немного всхлипывала.
– Возьмите, вытрите глаза и нос. Только сильно не трите, а то распухнут.
– Спасибо, извините меня, Павел, – шмыгая носом, произнесла Даша, вытирая покрасневшие глаза. – Что-то нервы совсем сдали.
Она подошла телефону и набрала какой-то номер.
– Таня, это я. У тебя все в порядке? Пятерку по чтению? Молодец, умница. У тебя до которого часа сегодня уроки? Хочешь я тебя встречу? Нет? Ну, ладно. Только сразу домой, к Катьке не заходи. Ты обедала сегодня? Умочка. Все, Танюша, пока. Перемена закончится, телефон не забудь отключить, а то Любовь Михайловна мне уже жаловалась. Ну, все, все! Целую!