Зеркало Лукреции Борджиа
Шрифт:
– А месяц назад что произошло с женой Краснова?
– Кондрат отпросился на три дня – кто-то у него умер в Саратове, а я не мог это выносить! – капризно сказал Глеб. – Я поехал в загородный дом, а по дороге встретил ее. Машина заглохла, она звонила в сервис, там обещали прислать эвакуатор только через два часа. Она так обрадовалась, когда я предложил подвезти ее… А потом она заснула…
– Ты ее опоил чем-то?
– Ну да… а потом… черт возьми, я просто не мог ждать! Мне нужно было…
– Тебе
– Ночью приехал Кондрат и увез ее, – буднично продолжал Глеб, – а машину он пригнал на рассвете.
– Спроси его, как он отравил Антона, – подала голос Людмила.
– Что-о? – вскрикнул отец.
– Ну да, а зачем он приперся в загородный дом? – огрызнулся Глеб. – Вынюхивал все, высматривал, а Кондрат как раз машину разбирал. Антон что-то заподозрил, стал выяснять, чья это была машина… что мне было делать?
– Откуда ты взял яд? – сказал отец.
– Я знаю, – ответила за Глеба Людмила, – у этого старого лягушатника, да?
– Ага, – радостно закивал Глеб, – когда деньги есть, все достать можно. Только у меня теперь денег мало, я все Кондрату отдал, из офиса фирмы взял… нужно бы и его, как Антона… обнаглел совсем…
Он заговорил медленно, потом замолчал, голова свесилась на грудь, и через некоторое время Людмила услышала громкий храп.
– Останови! – сказал отец. – Останови машину!
Людмила едва успела приткнуться к обочине. Отец вышел, шатаясь, и пошел к лесу на дрожащих ногах. Но не дошел, остановился у отдельно стоящей сосны, обхватил ствол руками и уперся лбом.
Людмила оглянулась на Глеба и тоже выбралась из машины. Она подошла к отцу. Услышав ее шаги, он застонал глухо.
– Это конец всему! – сказал он, не оборачиваясь. – Мой сын – маньяк-убийца, теперь все об этом узнают! Господи, за что же, мало мне было Валентины!
– Ты мог это предотвратить… – Людмила вспомнила рассказ доктора о наследственности.
– Я поселил его рядом, я не давал ему проявлять самостоятельность, я разрешал ему играть в казино, думал, что он так расслабляется… Но я же не могу наблюдать за ним днем и ночью! – Теперь отец почти кричал. – И надежного человека приставить к нему невозможно. Сколько ни плати – обязательно его перекупят и он выболтает все тому, кто даст больше денег! Я никому не могу доверять! Если б я знал раньше… А теперь, все, что я создал с таким трудом, все пошло прахом! Полиция, прокуратура, журналисты все раздуют…
– Никто ничего не узнает. – Людмила погладила отца по плечу. – Мы спрячем его в лечебнице, Краснов же подумает, что это все – работа Кондрата. А с такими деньгами, что отдал ему Глеб, Кондрата невозможно будет найти.
– Почему ты мне
– Я не хочу, чтобы об этом узнал мой ребенок.
– Ах да, ребенок… – Отец вздохнул. – Что ж, у тебя хорошая кровь, можно не бояться, что ребенок вырастет монстром. Это только мое проклятье!
Дальнейший путь они проделали в молчании.
Поселок Таракановка лежал в полной темноте, горел только один фонарь у магазина. Даже собаки не лаяли. Людмила быстро проехала два оставшихся километра и остановилась у наглухо закрытых железных ворот.
– Кто еще? – послышался заспанный голос охранника, когда отец остановился перед камерой.
– Я Соловьев, привез больного, – ответил отец.
– У нас не «Скорая помощь», – спросонья охранник не сориентировался в ситуации.
Отец шарахнул в ворота ногой и рявкнул:
– Позвать Расовского немедленно!
– Анатолий Германович отдыхает… – В голосе охранника проступила растерянность.
– Будить срочно!
Дальше все завертелось. Ворота открылись, машина въехала во двор, и уже бежал к ним сам главный врач, наспех застегивая халат, надетый поверх пижамы. Отец отвел его в сторону и сказал что-то тихо.
– Пройдите в кабинет! – кивнул доктор.
Выскочила откуда-то давешняя женщина в негнущемся жестяном костюме, ничем не показала, что узнает Людмилу, и повела их по знакомому коридору. Опустившись в кресло, Людмила почувствовала, что силы ее покидают.
Как сквозь сон слышала она, что отец разговаривает о чем-то с доктором. Мелькнули знакомые уже слова – новое неопробованное лекарство, может дать потрясающие результаты, но есть риск того, что изменения в коре головного мозга будут необратимы. Отец внимательно слушал, кусая губы, потом испытующе поглядел доктору в глаза. Тот отвел взгляд.
– Я согласен, – сказал отец, – выбора нет.
– Вы принимаете ответственность на себя, господин Соловьев? – уточнил доктор.
Отец кивнул и подписал какие-то бумаги, принесенные той самой женщиной с внешностью сторожевой собаки.
– Мила, мы можем ехать. – Отец тронул ее за руку.
На обратном пути они остановились в придорожном круглосуточном ресторанчике, чтобы выпить кофе и отдохнуть. К дому на Кирочной подъехали на рассвете.
Людмила свернула к парковке… и едва успела затормозить: прямо перед ней из переулка вырулила длинная черная машина.
Вдавив педаль тормоза в пол, Людмила вцепилась в руль. На лбу выступили капли пота. Не хватало после такой тяжелой дороги перед самым домом попасть в аварию!