Зеркало миров

Дрейк Дэвид

Кэшел и волшебница стояли на каменистом пляже, отколовшемся от неровного утеса, карниза, о который море билось во время зимних штормов. Вода была слишком спокойной, чтобы можно было разглядеть даже полоску пены, но низкое солнце освещало ее, создавая блестящий контраст с тусклой черной галькой.

Теноктрис огляделась вокруг с критическим выражением лица. — Мне жаль, что я не смогла подойти ближе, — сказала она. — Алтарь — средоточие великой силы, но это само по себе мешает мне использовать свое искусство, чтобы привести нас непосредственно

к нему. Нам придется идти пешком.

Кэшел слабо улыбнулся. — Я не возражаю прогуляться, Теноктрис, — отозвался он и отошел в сторону, где сделал пробное вращение своим посохом, сначала по направлению движения солнца, а затем — против. В основном он расслаблял мышцы, но его не удивило, что наконечники спиралями отбрасывали магический свет, который медленно угасал, когда он поднимал посох.

— Что-то не хочет, чтобы мы были здесь, — сказала Теноктрис. Она посмотрела на море, затем на небо. Солнечный свет был таким слабым, что Кэшел, проследив за ее взглядом, мог различить созвездия, зная их самые яркие звезды.

Кэшел снова крутанул посох. — Все в порядке, — сообщил он. — Вы знаете, в какую сторону нам идти, или нам следует подняться вон туда... и осмотреться? Он кивнул на карниз. Хотя он был едва ли выше, чем он мог дотянуться, карниз был выгодной точкой обзора в этом бесплодном ландшафте.

Теноктрис посмотрела на Кэшела. Она не сердилась, но ее взгляд проникал прямо в его сердце. — Мы увидим алтарь, когда достигнем угла скалы, находящейся перед нами, — спокойно ответила она. — Он сразу за мысом, что совершенно очевидно. И они пошли вдоль берега.

Пара чаек с серыми головами наблюдала за происходящим с кромки моря. Сначала одна, потом другая взмыли в воздух и закружились, набирая высоту. Они кричали на Кэшела и Теноктрис, как всегда, раздраженно. Черная галька норовила разъехаться под босыми ногами Кэшела, но в остальном он предпочитал ее кирпичным или булыжным мостовым, по которым ходил в городах. Эти камни были шероховатыми, но у них не было шипов или острых краев.

Он взглянул на Теноктрис. На ней были сабо на деревянной подошве, хотя высокий верх был из кожи с модным рисунком. Она встретилась с ним взглядом, улыбнулась и сказала: — Да, я оделась так, как ожидала увидеть. Выражение ее лица посерьезнело. — Я должна была предупредить тебя, — сказала она. — Извини. Я привыкла к тому, что ты можешь справиться с чем угодно.

Кэшел просиял, глядя на нее. — Да, мэм, — сказал он. — Так и есть. Или, во всяком случае, я постараюсь. Он прочистил горло и добавил: — Не следовало говорить мне о том, что вы знали, где мы будем. Я знал, что вы знали об этом.

— Ты хотел бы, чтобы я продолжила наше дело, — сказала Теноктрис. На ее лице появилась слабая улыбка, но он не был уверен, что скрывается за ней. — Ты был прав, напомнив мне об этом. У нас обоих есть то, к чему мы хотим вернуться.

— Да, мэм, — сказал Кэшел, думая о Шарине и чувствуя тепло во всем теле. — Но я все равно не должен был

этого говорить.

Краб длиннее ступни Кэшела вынырнул из прибоя впереди них. Его панцирь был грязно-желто-коричневого цвета, который приобретает сера при нагревании. — Этими клешнями он может оторвать палец, — сказал Кэшел, наклоняясь, чтобы поднять кусочек гальки. Он метнул его, сильно, но, не пытаясь попасть: его снаряд разбился о такие же камни на расстоянии ладони от краба. По своей воле Кэшел никогда не убивал существ, даже неприятных. Вместо того чтобы юркнуть обратно в воду, краб бросился на них сбоку.

Нахмурившись, Кэшел шагнул вперед, встав перед Теноктрис. В двух шагах от уродливого существа он взмахнул своим посохом, как копьем. Краб подпрыгнул в воздухе, но недостаточно быстро. Железный наконечник разбил край его панциря и ножки с той же стороны. Краб приземлился на спину, скребя оставшимися лапками, чтобы перевернуться. Кэшел подошел ближе, прикинул угол и своим посохом сбросил существо в воду. Он разбирался в крабах. Его собратья съедят его раньше, чем это успеют сделать другие хищники.

— Это было забавно, — сказал он Теноктрис. — Они уже много раз приходили за мной, но не так настойчиво. Как вы думаете, крабы болеют бешенством?

Из моря выплыло двойное количество крабов, все того же уродливого цвета и таких же больших, как первый. Их когтистые лапы цокали по камням, когда они бочком подбирались к Кэшелу и Теноктрис.

— Я думаю, нам бы лучше... — начал Кэшел. Появилось еще больше крабов. Море вскипело от них. Крабов было слишком много, чтобы их можно было сосчитать, они выплывали на берег, как пузыри грязной желтой пены.

***

Холод кусал руки и уши Гаррика. Он переплел пальцы и покрутил ими, чтобы разогнать кровь. Ему было интересно, думает ли Кора, что он нервничает, и усмехнулся. Шин оглянулся и приподнял бровь.

— Я нервничаю, — бросил Гаррик через плечо. — Но я ломаю руки не поэтому, Госпожа Кора.

Людоедка рассмеялась. Это был звук, который заставил Гаррика вспомнить о пузырях, поднимающихся на болоте. Ночью, когда они пересекали пролив на барже, стало прохладно, но с тех пор, как взошло солнце, беспокоила только жара. Вероятно, здесь, подо льдом, было не так уж холодно, но из-за контраста с сухой пустошью, которую они только что пересекли, все казалось намного хуже, чем было на самом деле.

Эгипан остановился у круглого отверстия в скале. Его края были такими же гладкими, как у сапожника, нарезающего кожу. В нем не было двери, и Гаррик не увидел никаких признаков того, что дверь когда-либо была установлена.

— Вы добрались до места упокоения Желтого Короля, — сообщил Шин. Портал был высотой около двенадцати футов, но из-за мгновенной игры света Гаррику показалось, что его заполняет стройная фигура эгипана.

— Тогда входи, Гаррик. — И я тоже пойду, — сказала Кора. — Я больше не твой конь, парень. Мы же договорились об этом?