Зеркало смерти
Шрифт:
– Димочка спит? – Елена Юрьевна торопливо причесывалась, с неудовольствием разглядывая заплывшую от удара щеку.
– Спит. Ему дай волю – будет спать круглые сутки. Такой сурок!
– В отца пошел, – разом просветлела бабушка. – Он тоже все дрых, дрых… И попробуй растолкай! В школу всегда попадал только ко второму уроку!
Женя рассмеялась:
– Когда Димка был маленький, я его всегда подкладывала к нему в постель. Так и спали в обнимку – как медведь с медвежонком на зимовке. А вы собрались куда-то?
– Нужно
Снимки нашлись быстро. Женя все так же усмехалась, разглядывая фотографии любовника.
– Не похож на себя.
– Это сняли год назад. Сейчас он поправился.
– Точно, даже слишком поправился. Я ведь медик, говорю ему – проверься, сдай анализы, хотя бы на сахар, а он – ни в какую.
– Он всегда такой упрямый, – грустно подтвердила Елена Юрьевна. – Ни в какую не желал лечиться.
В этот миг на кухне появился мальчик и заявил, что хочет есть. Бабушка набросилась на него и мигом накормила до такой степени, что ребенок после этого мог только тупо сидеть и глядеть в пространство выпученными глазами.
– Кушай, поправляйся, – пичкала его Елена Юрьевна, обыкновенно весьма скупая на угощения. – Ты что-то такой бледненький…
– Ничего себе бледненький, скоро лопнет, – возражала мать, размашисто накладывая на лицо косметику. – Все сожрет, если дать волю.
– А ты бы больше следила за тем, что он ест, – огрызнулась бабушка. – Конечно, я понимаю – ты одна, присмотреть за детьми некому, няньку взять не можешь. Но почему тебе родители не помогут? Я бы на месте твоей матери…
– Не хочу, чтобы мне помогали, – Женя придирчиво осматривала в зеркальце накрашенный глаз. – Сама справляюсь. Вы бы лучше подумали о квартире.
– Но… – Елена Юрьевна запнулась. – Зачем теперь-то?
– Значит, правду он говорил, – сказала зеркальцу Женя. – Вы скупая.
– Жень, ты пойми, что я сейчас в таком положении… И Дима пропал, и невеста у него там какая-то завелась… Не пойми кто! И опять ему нужна квартира. Да и сделка сорвалась, – она невольно взглянула в окно, откуда был виден участок Лычковых. – Наташка теперь ни за что дом не продаст.
Женя только пожала плечами:
– Плевала я на невесту, я хочу получить свое. Иначе – учтите это – внука вы больше никогда не увидите!
Елена Юрьевна оторопела, и в этот миг за оградой раздался гудок подъехавшей машины.
– Вам что нужно? – бросил открывший дверь мужчина. Он был одет по-домашнему – майка, спортивные штаны, тапочки на босу ногу. От хозяина сильно пахло пивом. Его явно застали в тот блаженный момент, когда он отрешился от всего земного и проводил время одухотворенно.
– Оля у вас? – Осведомился следователь.
– Оля? – удивился тот. – У нас. А, здрасьте!
Он узнал Елену Юрьевну, скромно державшуюся
– Заходите, ладно, – пригласил он парочку, и гости не заставили себя просить дважды.
– С Танькой-то что? – спрашивал хозяин уже из кухни. Там слышалось стеклянное побрякивание и характерное шипение – это разливали по стаканам пиво. – Никого не арестовали?
– Еще рановато, – отвечал следователь, обводя взглядом стены, оклеенные аляповатыми обоями в крупных цветочных узорах.
– И не арестуют, – убежденно прозвучал голос с кухни. – У нас менты – те еще! Им бы только взятки брать, а вот работать они, козлы, не желают!
– Да это и есть милиция, – не выдержала Елена Юрьевна.
Наступила тишина.
Кухня была обставлена с той же дешевой, бьющей в глаза роскошью. Везде сверкала мишурная позолота. На полочках стояла гжель, на крючках висели вышитые полотенца, которыми явно никогда не пользовались. На самом видном месте красовались раскрашенные гипсовые часы в венке из бесчисленных розочек. Они показывали ровно час.
– Пивка, – предложил хозяин, смущенный своей промашкой. – А то со вчерашнего голова болит.
– Что же ты пьешь? – заметила Елена Юрьевна, брезгливо принюхиваясь к пиву. – День не выходной.
– А мы с женой Таню поминали.
– Ясно, – и следователь с неожиданной лихостью опустошил стакан. Хозяин только крякнул и немедленно потянулся за другой бутылкой:
– Жаль ее. А девчонку еще больше жаль. Всего четыре года – и уже сирота.
– А где же девочка? – осведомился следователь, поднимая вновь налитый стакан.
– Во дворе играет.
– Бедный ребенок, – вздохнула Елена Юрьевна. – Что она может понимать…
– Все понимает, – разгорячился хозяин. – Умница – не поверите! Явилась к нам, я дома был один, ничего не понял, но впустил. Сперва молчала, как рыба. А потом жена вернулась, и Оля вдруг ей говорит – маму убили, я теперь буду у вас жить.
– А можно с ней пообщаться? – Второй стакан следователь пил уже медленнее. – Позовите-ка ее.
– Нет проблем, – хозяин по пояс высунулся в окно и, высмотрев что-то внизу, заорал: – А ну, домой! Домой, тебе говорят!
Приглашение было неприветливое, и женщина снова вздохнула. О сиротах она, благодаря знакомству с Лычковыми, знала все. И в том числе отлично знала, что осиротевшие дети совершенно беззащитны перед взрослыми.
– Вы бы с ней помягче, – сказала она. – Все-таки ребенок…
– У меня свой ребенок есть, – так же резко отозвался тот. – Думаете, мне все это очень нужно? Конечно, я ее на улицу не выгоню, но мне такие проблемы не нужны. Мы с женой работаем, ребенок в яслях, теперь еще эта… Жена говорит – ей нужно дома посидеть, только что осиротела. А я говорю – чепуха все это! Пусть ходит в свой садик, как ходила!