Зеркало Вельзевула
Шрифт:
– Привет, Мила! – проговорила Надежда, услышав в трубке знакомый голос. – Это Надя, Надя Лебедева…
– А, привет! – отозвалась Мила оживленно и в то же время озабоченно. – А я как раз недавно про тебя вспоминала… как у тебя дела? Как Сан Саныч?
– Все в порядке, – торопливо перебила ее Надежда, чтобы не дать увести разговор в сторону. – Я тебя вот что хотела спросить…
– Постой, я только огонь убавлю, у меня мясо на плите тушится, так как бы не подгорело…
На какое-то время в трубке наступила тишина, затем снова раздался Милкин голос:
– Ну вот, огонь я убавила,
– У него все в порядке! – повторила Надежда строго. Она не собиралась обсуждать своего мужа с посторонними женщинами. – Я вообще что звоню-то. Ты ведь наверняка помнишь Лену Коробкову?
– Конечно, помню! – в голосе Милы прозвучал легкий оттенок обиды – как кто-то может сомневаться в ее памяти? – Конечно, помню. Она в третьей лаборатории работала, но ушла давно уже из института. Закончила курсы компьютерной бухгалтерии и в какую-то коммерческую фирму перешла. Замуж, по-моему, так и не вышла.
– Не вышла, – подтвердила Надежда, вспомнив, с каким типом видела Лену в ресторане. Будь у нее кто-то на примете, она бы с ним и минуты рядом не провела…
– Не вышла, – повторила Милка. – Какое уж тут… как говорят – ни красы, ни жилплощади. Кстати, у нее своей квартиры действительно нет, живет вместе с семьей брата, а невестка у нее такая стерва – врагу не пожелаешь! Кстати, там такая история ужасная с братом ее произошла, ты в курсе?
– Да нет, кажется, слышала, что он погиб… – неуверенно сказала Надежда.
– Да не погиб, а повесился! – объявила Милка так радостно, как будто Ленин брат выиграл в лотерею.
– Как – повесился? – ахнула Надежда.
– А по пьяному делу, – охотно объяснила Милка. – Там все как было… Значит, жили они все в трехкомнатной квартире – Лена с братом и с мамой. Потом брат женился, еще когда Ленка у нас работала, на невестку жаловаться начала. Попалась редкостная зараза, родила сразу же и брата скрутила в бараний рог. Мать, конечно, внучкой занята, брат ничего сказать не может, одна Лена пыталась как-то с ней бороться. Не преуспела. Потом мать тяжело заболела, потом умерла, тут невестка и развернулась по полной программе. Довела брата до полной ручки, стал он попивать. Ну не так чтобы много, но ей только повод дай – стала его к разводу подводить. Потом уже выяснилось, что нашла она себе мужика богатого. То есть не то чтобы богатого, но с положением. Солидный, женатый, но вроде к разводу склоняется.
– Милка, ты покороче… – вклинилась Надежда.
– Ага, значит, развелись они, а куда деваться-то? Квартиру менять – Лена против, да и как обычную трешку разменяешь? Ничего приличного не выменяешь. Невестка-то хотела бывшего мужа вообще из дома выгнать, чтобы он жилье снимал, но не тут-то было. Ленка его на путь истинный наставила – не вздумай, говорит, тогда вообще сюда не вернешься. Квартира наша, матери еще давали, а если этой швабре нужно – пускай она и снимает, ребенка, так и быть, себе возьмем. Так и жили в таком гадючнике сколько-то времени.
– Ну и ну… – вздохнула Надежда Николаевна, поглядев на настенные часы.
Часы эти подарила ей близкая подруга Алка, они представляли собой разбойничью морду рыжего кота. Цифры шли по кругу, в глазах была подсветка, стрелки в
– Милка… – начала Надежда.
– Поняла-поняла, – перебила Милка, – закругляюсь. Значит, было это года два назад, как раз летом. Лена куда-то отдыхать уехала на выходные, дочку они тоже в лагерь в Болгарию отправили, сами живут как хотят. Невестка Ленкина все того мужика обхаживала. И договорилась с бывшим муженьком, что он на ночь куда-нибудь уйдет. А он закрутил на работе с девчонкой одной. Что уж она в нем нашла?.. Ну вроде что-то зарабатывал, подарки дарил. Короче, пришел он к ней ночевать, она с родителями жила, но в тот вечер они на дачу уехали. Ну, тут такое дело, только они устроились – родители с дачи приезжают. Что-то у них случилось, то ли воду отключили, то ли электричество, они и приехали. А тут у дочки – мужик посторонний обретается. Папаша и так на взводе был, на нем злость и сорвал. Бить не бил – все же пожилой человек, но из дому выпер в одних трусах и одежду ему из окна выбросил. У мужика – что?
– Стресс, – подсказала Надежда.
– А от стресса мужики лечатся чем?
– Выпивкой…
– Правильно, Надя, садись – пять! Значит, собрал он манатки, оделся, да и пошел в ближайший кабак. Но долго там не сидел, потому как деньги кончились. Дальше что делать? На улице ночевать не будешь, хоть и лето, а не жарко. Он и поперся по месту жительства. А там – жена бывшая с хахалем. Сама понимаешь, как они ему обрадовались. Ну, другие бы люди махнули рукой – пришел и пришел, иди вон спать да не мешай нам своим делом заниматься. Но хахаль-то этот у жены – человек с положением, видно, выразил неудовольствие да и ушел. Тут она и разоралась. Такого наговорила бывшему муженьку, что он пошел к Ленке в комнату, да там в платяном шкафу и удавился.
– Да ты что? В платяном шкафу? Как это? – ахнула Надежда.
– Конкретно, с техническими деталями тебе не скажу, но только удавился брючным ремнем насмерть. И главное, эта стерва утром встала да и пошла в парикмахерскую, потом – в кафе с подружками потрындеть, потом по магазинам. Вернулась вечером и тоже к Ленке в комнату не зашла, не хотела, видишь ли, с бывшим встречаться, настроение себе портить. Так что нашли его только на следующий день, когда Ленка из своего дома отдыха вернулась. Приезжает домой, сунулась в шкаф за халатом, а там такой подарочек…
– Ужас какой!
– Не то слово. Сама чуть в больницу не попала. Ну, тут, конечно, полиция – то, се, дело завели. На невестку Ленка здорово бочку катила, но та отмазалась – дескать, он на себя руки наложил. Дело закрыли, да только тот хахаль-то от невестки тут же свинтил. Ему там какое-то повышение светило, в криминал никак нельзя было замешаться. История-то некрасивая…
– Это уж точно. Все-то ты знаешь… – протянула Надежда.
– Ну, не то чтобы все, но кое-что, конечно… а у тебя к Лене Коробковой какой интерес?