Зеркало загадок
Шрифт:
— Не всегда можно полностью постичь то, что создал, — сказал он.
— Почему?
— Например, ты можешь что-нибудь нарисовать на листе бумаги. Но это не означает, будто ты понимаешь, что такое быть тем, что ты нарисовала.
— Ты говоришь совершенно о другом, нарисованное — это не живое.
Он энергично закивал:
— Именно это и странно.
— Что это?
— Что вы живые.
Сесилия уставилась в потолок.
— Ты прав хотя бы в том, что Бог не понимает, как глупо быть больной в Рождество…
Ариэль
— Мы можем ещё поговорить о Боге попозже. Сначала ты должна рассказать, что такое быть человеком из плоти и крови.
— Спрашивай! Спрашивай всё что хочешь.
— Мы говорили о том, что такое ощущать вкус. Не менее удивительно то, что вы можете чувствовать запахи разных вещей, причем ваш нос вовсе не обязательно должен находиться очень близко к предмету. И вы всё равно сможете ощутить его запах. Что такое все эти «запахи», витающие по мирозданию?
— Ты, наверное, не чувствуешь запаха ёлки?
Он грустно вздохнул:
— У ангелов нет чувств, Сесилия. Хотя мы и не готовимся к экзамену по христианству, тебе скоро придётся это выучить.
— Извини меня.
— А как пахнет ёлка?
— Зеленью… и ещё чуть кисловато, пахнет уличной свежестью… и немного сыростью. Но у неё есть и сладкий аромат. Я бы сказала, что запах рождественской ёлки — это почти половина всего духа Рождества. На втором месте будет запах кислой капусты, а на третьем — ароматических свечей. На четвёртом месте — запах дедушкиных сигар, но так скоро станет слишком много хороших запахов.
— А вы можете почувствовать запах света?
— Вообще-то нет.
— Тогда, значит, ты противоречишь сама себе?
— После того как мы нарядим ёлку и зажжём лампочки, она начинает пахнуть по-другому. Чуть-чуть по-другому, но это «чуть-чуть» имеет огромное значение для духа Рождества.
— Ну хорошо. Не думаю, что нам удастся понять, что такое запахи, лучше, чем что такое вкус. А запахов тоже существует несметное количество?
— Наверняка, но мне кажется, что у людей не очень хорошее обоняние. Может быть, мы способны различить сотню разных запахов, в то время как вкусов мы можем различить целую тысячу. У собак обоняние гораздо лучше. Мне кажется, они в состоянии различить несколько тысяч запахов. Но это не так уж удивительно, если вспомнить, что половину собачьей морды занимает огромный нос.
— И всё-таки объяснения даются тебе не так уж плохо. А расскажи, что такое видеть?
— Ты, наверное, видишь то же, что и я?
Ариэль взлетел с кровати, проплыл по комнате и приземлился в зелёное кресло. На фоне огромного кресла он казался таким маленьким, что было похоже, что он может в нём утонуть. Ангел сказал:
— Но я вижу не совсем так, как ты. К тому же я не вылеплен из земли и воды. Я не живое волшебное тесто, наполненное светом.
— А как же ты видишь?
— Можешь называть это духовным присутствием.
—
Он покачал головой:
— Просто я здесь нахожусь.
— И я здесь нахожусь. И мы всё время можем видеть друг друга, разве нет?
Ариэль помедлил с ответом:
— Ты можешь сказать, что видишь, когда спишь?
— Иногда во сне я вижу очень чётко.
— Но ты видишь не глазами.
— Нет, потому что они закрыты, когда я сплю.
— Тогда ты, наверное, понимаешь, что есть разные способы видеть. Некоторые люди слепы. Они должны пользоваться внутренним зрением. Это то же самое зрение, при помощи которого ты смотришь сладкие сны.
— «Внутреннее зрение»?
Он кивнул:
— Когда ты хлопаешь веками и пользуешься живыми линзами для разглядывания окружающей природы — это совершенно другое. Когда ты режешь лук или тебе в глаз попадёт соринка, зрение расстраивается. В худшем случае оно может совсем пропасть. Но ничто не способно повредить внутреннее зрение.
— Почему?
— Потому что оно создано не из плоти и крови.
— А из чего же тогда?
— Из души и мысли.
— Звучит жутковато.
Ариэль положил руки на подлокотники. Теперь он выглядел ещё меньше по сравнению с глубоким креслом. Он сказал:
— Я думаю, гораздо страшнее то, что пара живых глаз, состоящих из атомов и молекул, может видеть всё, что находится в этой комнате. Вы даже можете заглянуть в глубь Вселенной и получить смутное представление о небесной благодати. Но то, чем вы видите, — это два стеклообразных комочка, находящихся в близком родстве с рыбьими глазами.
— Когда ты так говоришь, всё становится очень загадочным.
Он отмахнулся.
— Не загадочнее того, что есть на самом деле. В один прекрасный день, много миллионов лет назад, некоторые морские рыбы получили по паре ласт, чтобы передвигаться по земле. Маленькие амфибии выбрались на сушу и стали высматривать себе пропитание. Теперь, через тысячи световых лет, вы можете вглядываться во Вселенную теми же самыми глазами, для которых когда-то не существовало других звёзд, кроме морских звёзд и морских ежей. И больше того: вы можете лежать на красном диване и смотреть в глаза ангелам господним.
Она засмеялась:
— Согласна, над этим интересно размышлять.
— Если бы Бог не создал зрение, Он бы не стал делить с вами мироздание. Тогда Эдемский сад так и находился бы в непроглядном мраке.
— «В непроглядном мраке», — повторила Сесилия, это звучало ужасно грустно.
— Каждый глаз — это маленький кусочек Божественной мистерии, — продолжал Ариэль. — Зрение — это место встречи вещей и мыслей, это жемчужные ворота между солнцем и душой. Человеческий глаз — это зеркало, где создающееся в Божественном сознании пространство встречается само с собой в созданном внешнем пространстве.