Зеркало
Шрифт:
– Так, понятно, - произнёс один из бойцов, - Нит и Киса, держите всех под контролем, Димон с Гусем, проверьте ближайшие коридоры, вдруг кто спрятался, а я пойду боссу ситуацию доложу.
Те, кого звали Димон и Гусь, быстро и бесшумно скрылись в коридорах. Наши парни, видимо начали отходить от шока, начав задавать оставшимся здесь Ниту и Кисе вопросы, на что незамедлительно последовали ответы, аналогичные тому, что я получил несколькими минутами ранее. Наступила тишина, прерываемая лишь всхлипываниями девчонок.
Димон с Гусём и тот, что отдавал приказы, вернулись почти одновременно. Главный хмуро осмотрел нашу компанию и сурово спросил:
–
Подспудно, я понимал о чём идёт речь, но поскольку для меня название "третий сектор" было непривычным, я так же как и все недоумённо пожал плечами.
– Это они двое! Антон с Алёнкой! Все остальные здесь сидели, - услышал я Катькин голос из-за спины.
– Ну, спасибо, подруга!
– подумал я.
– Отлично, дорогая! Зачтём это тебе как добровольное сотрудничество, - то ли схохмил, то ли всерьёз сказал, тот, что в этом отряде был главным и тут же начал отдавать приказы, - Димон, Гусь, берите этих двоих и топайте в третий сектор. Пусть покажут, где были, что трогали. Потом возвращайтесь. Нит, перегони автобус ко второму входу. Киса, мы с тобой ведём туда всю эту компанию.
Мы с Алёной молча шли по коридорам, на этот раз рядом, благо ширина проходов это позволяла. Наши конвоиры, разговорчивостью тоже не отличались и лишь изредка, один из них, сверяясь с каким-то наручным устройством, отдавал команды: "Стой! Идём! Направо! Налево!" Так мы и дошли до двери которую я ранее вскрыл.
– Твоя работа?
– спросил тот, которого звали Димон.
– Моя!
– сознался я.
– Молодец! Как сообразил?
– Я у мамы умный!
– Ну-ну, зубоскаль, пока есть чем! Внутрь идём!
– последовал приказ.
Внутри, за время нашего отсутствия ничего не изменилось. Трансформатор всё так же мерно гудел у стены.
– Ту дверь открывали?
– боец лучом фонаря указал на противоположную стену.
– Нет, не смогли, - ответил я.
– А говоришь, что ты у мамы умный, ха-ха!
– засмеялся Димон.
Я усмехнулся в ответ и развёл руками, мол, ну какой уж есть. В тоже время мой мозг отчаянно пытался найти выход из сложившейся ситуации. Вполне прозрачные намёки Димона на предстоящее повреждение моего здоровья мне были совсем не по вкусу.
У бойцов вдруг ожили и захрипели рации.
– Что? Не понял! Кто идёт? Повтори!
– кричал в рацию Димон, но та лишь хрипела, пропуская в эфир обрывки слов. Наконец ему надоело это занятие и он обратился к напарнику:
– Гусь, вернись в первый сектор, выясни что командир хочет!
Гусь молча скрылся в темноте коридора, а Димон, прислонившись к проёму двери начал насвистывать незатейливую мелодию. Минуту спустя, видимо, какой-то звук из коридора привлёк его внимание. Он сразу оборвал беззаботный мотивчик и указав на нас пальцем угрожающе зашипел:
– Сидите тихо, я сейчас, а вздумаете орать..., - он не договорил, вместо этого показательно передёрнул затвор карабина и скрылся в коридоре.
Не теряя ни секунды, я вытащил из рюкзака ноутбук с рацией и лихорадочно вбил команду на закрытие двери. Мгновение помедлив, она с уже знакомым скрипом закрылась.
– И что теперь?
– Алёна, хоть и старалась выглядеть спокойной и уверенной в себе, её голос предательски дрогнул.
– Теперь нам нужно открыть эту дверь и свалить, пока они, - я указал пальцем на коридор в котором скрылись бойцы, не вернулись сюда с радиоключом или просто с газовым резаком, чтобы
– И как ты предлагаешь открыть этот засов? Мы ведь уже пробовали!? Он заржавел или заблокирован с той стороны!
– почти выкрикнула Алёна.
– Успокойся, всё будет хорошо!
– постарался я подбодрить девушку, впрочем сам не особо веря в успех. И тут в моей голове словно что-то засвербило. Такое ощущение возникает когда приходит идея, но ты ещё не в состоянии её осознать до конца.
– Антон!?
– увидев, что я "завис" Алёна требовательно потянула меня за рукав.
– Погоди-погоди! Что ты сказала последнее, про засов?
– Что он заблокирован с той стороны! А что?
– Мадам, вы гений!
– Мадемуазель, вообще-то!
– Тьфу, ты!
– выпалил я в сердцах и ринулся к мерно гудящему трансформатору.
– Антон, что ты задумал?
– Алёна поспешила за мной, а я в это время уже разглядывал рубильник, на стене рядом с трансформатором.
– Надеюсь, я правильно всё понимаю, - пробормотал я себе под нос, перекладывая рычаг устройства из положения "вниз" в положение "вверх". Раздался щелчок, штурвал на двери пришёл в движение и, видимо отмерив положенное ему количество оборотов, замер. Я подскочил к нему, потянул дверь на себя, та открылась...
Первым делом мы с Алёной, бешено вращая штурвал, закрыли дверь за собой. Под ногами, как нельзя кстати, звякнул металлический пруток с полметра длиной и я им тут же намертво заклинил механизм отпирания двери. Сердце бешено стучало, чтобы успокоиться я несколько раз глубоко вздохнул и выдохнул и только теперь заметил, что Алёны рядом нет. Резко обернувшись я увидел её и то, что находилось за дверью, отчего на некоторое время буквально застыл. Это было похоже на...на... Я даже не сразу сообразил на что. На ум пришёл зал управления реактором на атомной станции. Настолько огромным было это помещение, настолько монументальными казались установленные здесь пульты, шкафы, приборы. Оборудование располагалось в виде полукруга и представляло из себя один огромный, расположенный с небольшим наклоном к горизонтали пульт управления, на котором имелась масса "допотопного" вида тумблеров и переключателей. А от пульта управления вверх, строго вертикально, располагались информационные табло с россыпью сигнальных ламп и стрелочных указателей. Но самое невероятное во всей этой машинерии было то, что она до сих пор работала! Световые индикаторы горели, время от времени меняя цвета, стрелки приборов двигались, а из-под пульта управления слышались характерные звуки переключающихся механизмов. Единственное, что здесь отсутствовало, это освещение. Нет, лампы на потолке имелись, просто не горели. Весь свет в помещении шёл от пульта и его было совершенно недостаточно, чтобы увидеть, что находится на другой стороне.
– Ох-ре-неть!
– произнёс я выходя из ступора.
– Мать моя женщина!
– отозвалась Алёна.
– В этом я нисколько не сомневаюсь, мада... Да что ж такое! Мадемуазель!
– наконец-то верно произнёс я французское обращение, указывающее на семейный статус. Алёна сначала нервно хихикнула, а затем, видимо окончательно придя в себя, рассмеялась.
– Что ж, мусье, пожалуй я повторюсь, но теперь, я точно ваша навеки!
– Ничего не имею против! Только за!
– горячо и неожиданно для самого себя выпалил я, и чувствуя себя крайне неловко, хотел было отвернуться, но Алёна притянула меня к себе и нежно поцеловала, прошептав перед этим: