Зерно Хаоса
Шрифт:
– Я зло?
– тонкие брови эльфийки удивленно приподнялись.
– Поверь, волчонок, ты ошибаешься - это не так, совсем не так. Твой взор зашорен ложными ценностями. Дружба, любовь, верность, зависть, ненависть, разврат все это стороны и грани одной медали. Не веришь? Ну возьмем разврат. Ты узнаешь, что твоя любимая гуляет по другим мужикам, спит твоими друзьями, и кипишь в праведном гневе, желая ее наказать, считаешь падшей женщиной. Но это тут, а вот в небольшой империи Таврос, что лежит по другую сторону океана, женщина, которая за год имела меньше десяти мужчин, считается неполноценной и недостойной любви. Так что все относительно
Она игриво хихикнула, шаловливо захлопав пушистыми ресницами.
– Он просто любил тебя. Любил как родную дочь, - выдавил Авикс, нервно играя желваками.
– Любил и надеялся. Впрочем, хватит болтовни, либо отдавай посох, либо...
– Либо что?
– спросила эльфийка, прищуриваясь.
– Убьешь меня?
– Если потребуется.
– Вот как, - тонкие губы женщины скривились в презрительной усмешке.
– Что ж, волчонок, ты хотел, чтобы я была злом, я буду ЗЛОМ, - ее голос огрубел, обрел мощь, а вокруг заклубилась мгла, заковывая ее в свои доспехи.
– И да случится предначертанное. Я уничтожу вас, а затем изменю этот мир, так как хотела это сделать моя мать. Эта будет новая реальность и в ней не будет места таким как вы!
Авикс зарычал, а его лицо стремительно изменилось, превращаясь в волчью морду, из пасти которой на пол упало несколько светящихся синим светом капель. Прыжок. Пылающие неоном когти рвут призрачный плащ, но в бессилии скользят по доспехам из колышущейся мглы, обнявшей плотной пеленой гибкий женский стан. Эриктогар тут же отпрыгивает назад и принимается кружиться вокруг своего противника, готовясь к новой атаке и постоянно косясь на своего застывшего в нерешительности товарища.
– Тебе не одолеть меня, волчонок, смирись, - голос эльфийки больше похож на шипение огромной змеи, а слова давят точно многотонные каменные блоки, пытаясь сломить волю, заставить повиноваться.
– Смирись.
– Нет.
Новая атака. На этот раз когтистые лапы эриктогара работают с бешённой скоростью, но каждый раз на их пути каким-то чудом оказывается пылающий алым пламенем посох. Кажется, что Владычица двигается медленно и лениво, но, тем не менее, все атаки Авикса проваливаются практически в самом начале, зато его теле с каждым таким выпадом появляется новая рана. И уже понятно, что эльфийка просто играет со своим противником, буквально наслаждаясь каждым мгновеньем этой неравной схватки. Часть пола неожиданно вздыбливается бугром, скидывая с себя эльфийскую колдунью, а поднявшаяся в воздух пыль оборачивается настоящим дождем из тонких каменных игл. Взмах туманных крыльев, иглы замирают в воздухе, затем текут словно смола, падая вниз тяжелыми каплями, а сам мир дрожит, плывет и под ногами друзей разворачивается огненная бездна и лишь под их ногами сохраняются небольшие островки черной как смоль, покрытой пеплом, земли.
Лицо Авикса вновь стало человеческим.
– Думаешь, твои миражи нас испугают?
– сказал он, вытирая рукавом ползущую из уголка рта струйку крови.
– Миражи? Ты думаешь это мираж, волчонок!
– демонический хохот Владычицы, заставляет лицо Натана скривиться.
– Нет, дружок, это не мираж. Это новый мир, что грядет на смену этому. Оглянись, посмотри, разве он не прекрасен!
– Прекрасен, о чем ты говоришь, - Авикс, не сводя глаз с эльфийки, опускается на одно
– Тут все мертво, один огонь и прах. И это твой дивный новый мир.
– Ты просто слепец! Вы все слепцы!
– в голосе окутанной мраком фигуры слышится раздражение, а бездонные провалы тьмы вместо глаз вспыхивают черным пламенем.
– Этот мир не мертв, он просто другой.... и он прекрасен.
– Хватит, Эйн, хватит этого, остановись!
– Эллар срывается в крик, но тут же переходит на шепот.
– Остановись, прошу.
Он делает шаг вперед и лава под его ногами послушно твердеет.
– Остановись.
– Заткнись!
Рука эльфийки резко удлиняется, превращаясь в когтистую лапу, тянется к коммандеру, но стена еще не остывших камней преграждает ей путь, откидывая в сторону, и тут же осыпается вниз.
– Остановись, Эйн, или мне придется тебя остановить.
– Ты не сможешь этого сделать, Эл, просто не сможешь, - мгла сползает с лица женщины и ее глаза с грустью смотрят на застывшего в нерешительности эльфа.
– Ты не сможешь, дорогой.....А я смогу!
Лава рядом с ногами Эллара вскипает, изгибается огненной змей, которая, резко развернувшись, плюет в лицо замешкавшегося коммандера. Тот хватается за лицо рукой и, падая на колени, кричит от нестерпимой боли, а сквозь пальцы просачиваются, свисают, куски растворяющейся кожи.
– Ах ты сучка!
Поворот головы, мир вокруг вновь меняется, возвращаясь в свое привычное состояние, глаза женщины пылают тьмой и Авикс катится по полу библиотеки.
– Вы не сможете меня остановить, - шипит Владычица.
– Слишком слабы, слишком человечны....
– А я?
– тихий голос, словно гром, словно мягкий удар.
Эльфийка замирает и медленно поворачивает голову, к стоящему в дверях человеку, а ее тонкие губы приоткрываются от удивления.
– Ну, здравствуй, доченька.
– Я совершил ошибку, Лекс, большую ошибку. Я слишком жаждал новых сил, а еще больше знаний, - седая голова мага поникла, а лоб прочертили глубокие горизонтальный морщины.
– После того как мы победили в той войне, я приказал Ри вернуться в хранилище и собрать осколки камня Дайлорана. Ты не представляешь, Лекс, какая в них таилась мощь, какая сила.
– Глаза Тавора вспыхнули безумным огнем.
– Нужно было просто понять, как ее извлечь из них, как подступиться...
Он глубоко вздохнул, словно пытаясь взять себя в руки, затем продолжил более спокойным голосом.
– У меня ушли десятилетия, чтобы создать этот проклятый посох. Лекс, ты не представляешь какая это сила. Помнишь, ты мне рассказывал о бомбе из своего мира, которая может уничтожать огромные города, поверь, мощь, что таится в этом посохе сродня этому. И все же главная моя ошибка не в этом, - он на некоторое время замолчал, словно набираясь сил сказать главное.
– Лекс, самая моя большая ошибка в том, что я позволил Эйнураль помогать мне в этом деле, совсем забыв о том, что она не только ваша с Таиль дочь, но и в какой-то степени дитя Посланницы. Та тоже передала ей свою часть, посеяла зерно хаоса в ее душе. Скорей всего это никак не отразилось бы на ее жизни, слишком мало было это зернышко, если бы не посох.