Zero Hour
Шрифт:
– Погодите-погодите-погодите, - Виттория вытянула руки вперед, пытаясь остановить в момент ставший слишком предметным поток информации, - Откуда Вы все это знаете? Зачем рассказываете это мне?
Дзамбони пропустил первый вопрос мимо ушей, зато расслышал второй:
– Меня попросили, Виттория. Мы с Вами знакомы лично, поэтому меня попросили донести до Вас эту информацию и передать Вам, чтобы Вы были поаккуратнее.
– Поаккуратнее с чем? – Виттория напряглась.
– Кроме обычного? – вопросом на вопрос
Воспоминание ярко вспыхнуло перед глазами, и Виттория ошеломленно воскликнула, перебивая его на полуслове:
– Картинки?!
– Ну да.
– Еще в Швейцарии и мне и Цезарю одновременно пришла одна и та же картинка. От одного и того же отправителя. Я думала, это какой-то вирус…
Дзамбони отпрянул. Его глаза расширились в удивлении.
– И с вами все в порядке?! – воскликнул он, - Но ведь…
Маска на его лице треснула – и тут же стало ясно, что он знал намного больше, чем говорил.
Однако, как только Виттория, уцепившись за эту ниточку, попробовала его раскрутить, он сразу засобирался уходить.
Он натягивал туфли в прихожей, а она никак не могла придумать, как бы его остановить, не применяя физической силы – которой у него все равно было больше, чем у нее.
– Синьора Карроцци, поверьте мне, если бы я мог Вам рассказать еще что-нибудь, я бы обязательно это сделал. Но увы, я не могу, - сложно было понять, была ли вина в его голосе искренней, или нет.
– Синьор Дзамбони. Адриано. Они убили моего мужа, - в ход пошли последние аргументы, - Они пытались убить меня. Они охотятся на Цезаря, кто его знает зачем. Если не можете мне больше ничего сказать, хотя бы дайте мне зацепку. Дальше мы сами разберемся.
С грустной усмешкой на губах, Дзамбони остановился на пороге.
– Фонд. Они известны как Фонд.
Хлопнула дверь – и Виттория снова осталась в гордом одиночестве. Наедине с беспокойными размышлениями – и минимумом информации.
Джузеппе с родителями могли даже не звонить. Как только они завернули на улицу, эхо тут же донесло их громкие голоса через распахнутые окна, оповещая всех желающих и нежелающих услышать об их приближении.
Ключ зашуршал в замке, и Виттория несколько раз вдохнула и выдохнула в попытке приготовиться к неизбежному.
– Привет мам. Пап, - она натянуто улыбнулась.
Они виделись всего пару месяцев назад, но одновременно с этим словно в другой жизни.
Той жизни, где все было просто, понятно и радужно.
Той жизни, которой больше не существовало.
– Привет-привет, - мама поставила сумку на низкий столик и отошла в сторону, позволяя Джузеппе завезти их чемоданы. Все робкие надежды на то, что они снимут отель, разбились о стену реальности, - Мы как только смогли взять отпуск, так сразу к вам.
Виттория бросила испепеляющий взгляд на брата. Вмиг изменившись в лице, тот помотал головой – что ускользнуло от возящейся с замком на туфлях мамы, но не ускользнуло от папы.
Тот нахмурился – и допрос стал неизбежным.
– Конечно, мы все видели в интернете, - продолжала тарахтеть мама, - Но… Как это вообще возможно?
Всего лишь тонкая соломинка – но Виттория уцепилась за нее как самый отчаянный утопающий в мире. Все, чтобы отсрочить такой неизбежный и такой жуткий вопрос.
– Мам, мы разработали машину времени, - Виттория отобрала у Джузеппе один из чемоданов и завезла его в комнату. Как им разместиться в двухкомнатной квартире впятером еще только предстояло выяснить, - Мы занимались ее разработкой еще тогда, когда последний раз приезжали к вам в гости. Просто тогда мы были по рукам и ногам связаны условиями контракта и нам нельзя было об этом говорить.
Закинутая приманка сработала мгновенно. Папины глаза загорелись – и на какое-то время она была спасена.
Но только на какое-то время.
На город медленно опускались сумерки. Первая бутылка вина уже подходила к концу и должна была в скорости составить компанию нескольким коробкам из-под пиццы и случайно разбитой Джузеппе кофейной чашке. Исписанные формулами и изрисованные графиками функций листки бумаги валялись по всему столу и собирались в кучи прямо под ним.
Как настоящий теоретик, папа хотел понять каждую, даже самую маленькую деталь проведенной ими работы и порой задавал вопросы, на которые у Виттории не было заготовленных ответов – и разбираться с ними приходилось сразу, на ходу.
Но маме и Джузеппе очень быстро наскучил их непонятный диспут – и чем дольше он длился, тем тяжелее над головой нависало неизбежное.
Для того, чтобы в один не такой уж и прекрасный момент вылиться Виттории прямо на макушку.
Мама дождалась первой же паузы в их с папой бесконечной дискуссии, и тут же перехватила инициативу в свои руки.
– Виттория, а где Карстен? – простой вопрос разделил вполне уютный семейный вечер на “до” и “после”.
Виттория сглотнула:
– Он… Его здесь нет.
– Я это вижу. Он куда-то ушел? Когда он вернется? Я хочу…
– Нет, мам, ты не поняла. Его здесь совсем нет, - каждый раз, когда она пыталась сказать всю правду так, как она есть, что-то словно останавливало ее.
– Вы поссорились? – мамины глаза расширились в удивлении.
Скрипнул стул – и Джузеппе быстро скрылся за дверью, никем, кроме Виттории, незамеченный.
Хорош братец…
Собрав последние остатки решимости в кулак, Виттория тяжело выдохнула:
– Мам. Его больше нет. Его… Убили.