Zero Hour
Шрифт:
По очереди, Дзамбони вбил сначала ее, а затем и его паспортные данные в какое-то странное, явно внутреннее приложение.
Ничего. Поисковый запрос не выдал ничего. Ни одной записи.
– Как я и думал, - грустно выдохнул Дзамбони.
– И что это значит?! – воскликнула Виттория.
Где-то в глубине души, она знала ответ на этот вопрос, но отказывалась признаться в этом даже самой себе.
– Слушайте, я не знаю, внутренняя это работа или нет… - принялся оправдываться Дзамбони, но Виттория не дала ему шанса.
– И. Что.
– Ваших документов нет в базе. Они не недействительны, их просто нет. Как будто и не было никогда. Если смотреть чисто по цифровому следу, вас обоих просто… Нет.
Нервный смешок сорвался с губ. Раствориться в интригах Фонда, слышать неузнавание и неимоверный шок в голосах людей, которых она еще вчера считала своими друзьями, было страшно только в первый раз. Во второй все выглядело как фарс и чья-то дурная шутка.
Для мамы, однако, это был первый раз – и на ее лице читался замешанный с яростью искренний ужас:
– Но… Но… Но как… Синьор Дзамбони…
– Я не знаю, - Дзамбони отвел взгляд в пол, - Либо кто-то сверху решил сыграть на их стороне, либо… У них есть еще какие-то козыри в рукаве, о которых мне неизвестно.
– И что нам теперь делать… - мамин голос впервые на ее памяти звучал растерянно.
В повисшей тишине шаги Цезаря раздались как раскат грома.
– Им нужен я, так?
Виттория напряглась.
– Я уверен практически на все сто, - отозвался Дзамбони, - Извините, Чезаре, но с их точки зрения Вы – аномалия. А с аномалиями у них разговор всегда короткий и всегда одинаковый.
– Во-первых, Адриан, давай на “ты”, - Дзамбони кивнул, когда Цезарь поравнялся с ним, оказавшись аккурат напротив своей статуи, - Во-вторых – если они получат меня, они отстанут от вас?
– Думаю, что да.
– Тогда никакой проблемы вообще нет.
Осознание медленно, как черепаха, пробиралось сквозь стену отрицания, и Виттория в ужасе отпрянула:
– Гай, что ты задумал?!
Все было более чем очевидно, но какая-то часть ее просто отказывалась верить.
– Я дам им то, чего они хотят.
Лицо Джузеппе вытянулось в немом шоке.
– Это даже правильно, в каком-то смысле, - продолжал Цезарь, - Все, кого я знал, давно мертвы и забыты. Мое место не с вами, а с ними.
– Что… - выдохнул Джузеппе, - Гай, нет!
Цезарь обернулся к нему:
– Что, “нет”, Джузеппе? Все это началось только из-за того, что Фонду нужен я. Значит, если Фонд получит меня, все закончится.
– Да что с тобой такое?! – Джузеппе подбежал к нему и ухватил за грудки, - Тот Цезарь, которого я знаю, никогда бы так быстро не сдался!
Но эта выходка не возымела никакого эффекта:
– Значит, ты ничего не знаешь.
Мама с папой молча наблюдали за перепалкой – и на их лицах читалось сомнение. Так, словно внутри них итальянцы вступили с родителями в бой не на жизнь, а насмерть.
К счастью, в логике Цезаря зиял огромный изъян – иначе
– Гай, - она не кричала, в отличие от всех остальных, и уже этого хватило для того, чтобы привлечь все внимание к себе, - Они не отстанут. Они уже не отстали. Мой ID тоже не срабатывает. Меня тоже нет в этой чертовой базе. Меня тоже никто не помнит.
Каждая бочка дегтя могла оказаться бочкой меда, если посмотреть на нее с правильной стороны и в нужный момент.
Во взгляде Цезаря промелькнуло что-то – и Виттория тут же поняла, что нашла нужный рычаг.
– Думаешь, если ты сдашься, они просто щелкнут пальцами – и вернут все как было? – скепсис сочился с ее губ, - Сильно сомневаюсь, - она вышла на центр зала так, словно одно это добавляло веса ее словам, - Скорее они сначала получат тебя, живым, как и хотели. Потом уберут меня, точно так же, как и хотели, а потом просто сотрут нас с тобой из памяти всех оставшихся. Они это умеют, и ты об этом знаешь.
Только один из множества вариантов, но ни один из оставшихся точно не был лучше – Виттория была совершенно в этом уверена.
Ее слова достигли адресата – но не того.
Папа подскочил из-за трибуны и с силой ударил рукой по столику:
– Не знаю, как вы, а я не хочу проснуться блаженным идиотом без памяти и половины своего “я”!
Мамино лицо вытянулось. Осознание постепенно пробивалось и в ее сознание.
– И вообще, - наконец, Джузеппе отпустил ворот рубашки Цезаря, - Если ты дашь себя убить и Софии опять придется нести тот долбанный цветок тебе на могилу, она тебя из-под земли достанет и еще раз убьет. А потом меня рядом прикопает.
Виттория прыснула в кулак. Когда было нужно, брат прекрасно умел разрядить обстановку.
– Гай, мы оказались в этом дерьме вместе. И выход из него нам искать тоже вместе, - безапелляционно припечатал Джузеппе, подводя черту, окончательную и бесповоротную.
Незаданный вопрос не провисел в сгустившемся воздухе долго.
– Здесь, на Земле, вы нигде не будете в безопасности, - Дзамбони оперся на трибуну перед собой и выжидательно уставился на них, - Если вы когда-нибудь задавались вопросом, есть ли у нас теневое правительство – вот он, ваш ответ. Мы думали, что можно будет играть против них одной страной, и вы видите, где мы оказались. Это невозможно. Это игра, в которой нельзя победить, можно только отсрочить поражение.
– Но?! – с робкой надеждой спросила Виттория.
Здесь должно было быть “но”. Здесь просто обязано было быть “но”, иначе можно было просто сложить лапки и перестать сопротивляться неизбежному.
И Дзамбони ее не подвел.
– Но у них нет никакой власти за пределами юрисдикции Федерации. Я прикрою вам спины. Прикинусь дурачком, буду затягивать все их запросы. Дам всю фору, которую смогу. Постарайтесь за это время смыться с планеты.
[1] Декан факультета. Используется итальяноязычная терминология в прямом переводе на русский.