Зеро! История боев военно-воздушных сил Японии на Тихом океане. 1941-1945
Шрифт:
Летчики устроились на ночлег, который, как всегда, скрывал в себе орды москитов и других насекомых. Москитные сетки, которые механики уважительно предложили летчикам, представляли собой совершенно бесполезные лохмотья, и гости всю ночь вскакивали и вертелись, осаждаемые полчищами насекомых.
К удивлению лейтенанта Такахаси, местный персонал проспал всю ночь здоровым сном. Несмотря на отсутствие москитных сеток и полную беззащитность перед комарами, они поднялись утром посвежевшие и готовые приступить к обслуживанию самолетов. Группа Такахаси взлетела рано утром и успешно отбомбилась по вражеским объектам. Вернувшись в Буин, который мы издавна считали самой худшей авиабазой на Тихом океане, Такахаси поклялся
Отсутствие боевых действий в окрестностях авиабазы на Буине приносило нам одну радость – купание. В действительности это был единственный приятный момент в жизни на взлетной полосе в джунглях, но, даже чтобы насладиться им, мы были вынуждены ограничить время нашего купания тридцатью минутами после дневных боев. Через некоторое время американцы стали атаковать еще интенсивнее и совершать налеты на Буин в любое время дня и ночи. Те бешеные усилия, которые приходилось предпринимать для того, чтобы выскочить из ванны посреди пылающих трассеров, быстро заставили нас отказаться даже от этой последней возможности расслабиться!
Отдавая должное противнику, надо сказать, что американские летчики, совершавшие налеты на Буин, были одними из самых храбрых летчиков, когда-либо встречавшихся в моей жизни. Они летали на уровне верхушек деревьев, проносясь над аэродромом на огромной скорости, их пулеметы поливали нас свинцом и посылали трассирующие пули во все возможные объекты.
Читателю потеря возможности принять ванну может показаться тривиальным делом. Однако мы жили в самых тяжелых условиях, без нормальной пищи, без отдыха; день и ночь осаждаемые американскими бомбардировщиками и истребителями, мы вели битву, в которой мог быть только один исход. Мы видели, как товарищи улетают на задания, чтобы никогда не вернуться, страдали от тропических болезней, мучаясь день и ночь от укусов насекомых. Зная все это, легче понять наше желание быть хотя бы чистыми. Наши мечты о комфорте воплощались в купании и вечерней дремоте под несколькими слоями москитной сетки при ярком освещении вместо осточертевшего затемнения.
В то время действительно серьезные бои на Тихом океане шли в нашем районе и на восточном побережье Новой Гвинеи. Крупномасштабные воздушные сражения разворачивались в основном между американской авиацией Гуадалканала и нашими силами с базы в Буине. Мы стали единственной силой, выдерживавшей растущий натиск врага, и, если мы сломаемся, американцы прорвутся на север от Гуадалканала. Являясь руководителем воздушных боев в регионе, я готовил коммюнике для опубликования императорским Генеральным штабом в Японии. Одно из таких коммюнике приводится ниже:
«Новая вспышка воздушных сражений, ведущихся авиационными соединениями Буина.
Буин: авиагруппа в составе двенадцати пикирующих бомбардировщиков наземного базирования типа 99 и сорока восьми истребителей Зеро, ведомая младшим лейтенантом Татибаной, вылетела сегодня в 6.00 на поиск крупного вражеского конвоя. Один из наших самолетов-разведчиков в ночь на 14-е в морских водах к югу от острова Рендова обнаружил вражескую эскадру, двигавшуюся на север. Наши эскадрильи, находившиеся в воздухе, заметили вражеский десант возле восточного побережья Велья-Лавелья, предположительно с вражеской эскадры, ранее обнаруженной в море. Лейтенант Татибана повел пикирующие бомбардировщики и истребители в атаку на врага, несмотря на наличие примерно пятидесяти вражеских перехватчиков.
Наши бомбардировщики потопили один малый и два больших транспортных корабля и повредили один малый и два больших. Сбили семь вражеских самолетов и повредили пять. Наши потери включают пять пикирующих бомбардировщиков типа 99 и три истребителя Зеро. Лейтенант Татибана в атаке
Наши войска сегодня опять вернутся на Велья-Лавелья, чтобы продолжить бомбежки вражеских десантных кораблей».
Правительство опубликовало эти новости немедленно после того, как враг создал плацдарм на Велья-Лавелья 15 августа. Мы провели три налета на десант, послав в общей сложности 141 истребитель, 36 бомбардировщиков Валь, 23 двухмоторных бомбардировщика Бетти и 20 гидросамолетов.
Вечером того же дня, когда я отправил сводку новостей в императорский Генеральный штаб, мы услышали по радио обращение к народу. Программа начиналась с проигрыша морского марша, после которого диктор повторил дословно мою сводку новостей. Когда я понял, что более половины программы было посвящено моему докладу, мне впервые стало ясно, до какой степени я могу влиять на настроения нашего народа дома, в Японии.
1 сентября командование флота приказало командующему 26-й воздушной флотилией вернуться вместе со штабом в Японию, а ее обязанности передало адмиралу Сакамаки и его штабу. Я принял дела от офицера штаба авиации флотилии. Теперь мы стали единственным штабом высокого ранга, находившимся поблизости от врага, то есть я заменял целый штаб авиации! Ситуация действительно сложилась таким образом, что наши самолеты оставались единственной силой, способной противостоять воздушной мощи американцев в этом районе.
С этого момента я уже не отличал ночи от дня. Часто приходилось работать беспрерывно по сорок восемь часов, поскольку требовалось направлять самолеты туда, где они могли эффективнее всего наносить удары по врагу. Кроме того, уходило впустую много времени, когда надо было отсиживаться где-нибудь в укрытии во время американских налетов на Буин. Не только я, но и контр-адмирал Сакамаки, и капитан 1-го ранга Ямамото, и другие офицеры штаба испытывали те же самые трудности.
14 сентября самолеты противника три раза бомбили Буин, направив на базу не менее двухсот пятидесяти самолетов. Дождь грохочущих бомб на время превратил поле в совершенный хаос. Все наличные Зеро были подняты в воздух для перехвата, и многим самолетам и их пилотам было не суждено вернуться. Налет 14 сентября был самым большим со времени моего прибытия на авиабазу. Взлетная полоса была серьезно повреждена, а большая часть самолетов оказалась выведенной из строя, поэтому все до одного офицеры и рядовые работали на восстановлении аэродрома более двенадцати часов подряд без пищи и отдыха. Мы хорошо понимали, что если быстро не приведем базу в рабочее состояние, то окажемся полностью во власти вражеских бомбардировщиков. К наступлению ночи мы расчистили от обломков большую часть аэродрома, и база вернулась к нормальному рабочему режиму.
Несмотря на понесенный в тот день ущерб, мы послали наши бомбардировщики в ночные рейды. Наши летчики горели желанием хотя бы частично отплатить врагу за разрушительный налет. Именно эту группу отправлял не я, потому что был занят подготовкой ежедневного радиоотчета в Токио. Как обычно, после полуночи я поспешил на аэродром. Уже наступило время возвращения самолетов, но по некоторым причинам капитан 1-го ранга Ямамото и командир звена еще не подъехали на КП. Вероятнее всего, они были измотаны бомбежкой и крепко спали.
Скоро начали возвращаться бомбардировщики, собираясь над полем. Они ожидали световых сигналов, разрешающих приземление, но наземные группы ничем не могли помочь, так как только капитан Ямамото и его командир звена имели полномочия на подачу таких сигналов. Я занервничал, потому что заставлять летчиков, только что закончивших долгий и утомительный ночной полет, делать круги в темноте было совершенно недопустимо. Более того, ситуация становилась благоприятной для внезапной вражеской атаки. Ведь никогда нельзя быть уверенным, что самолеты в небе над тобой – твои.