ЗГВ: горькая дорога домой
Шрифт:
Горек будет этот путь. На скамью подсудимых, в тюрьму Маобит.
Но пока радости нет конца.
А в группе тем временем думали, как организовать эвакуацию «секретного пациента» из Беелитц.
Рассказывает командир батальона аэродромного обслуживания подполковник Николай Селькин:
— Примерно около 2-х часов ночи 13 марта нас вместе с командиром летного полка Чабану вызвали по тревоге в штаб. Прибыл заместитель командующего 16-ой воздушной армии генерал Селиверстов.
Зам. командующего сказал о том, что предстоит выполнение серьезной задачи, возможно с
Это звучало так необычно — применение оружия, захват аэродрома, и мы с Чабану решили — генерал нас разыгрывает. Сами хихикнули разок-другой. Смотрим, а Селиверстов шутить не собирается. Ставит боевую задачу.
Командиру полка — подготовить вертолет МИ-8, забинтовать «под раненого» офицера и отправить в госпиталь в Беелитц. Время взлета в 8–00 утра.
Командиру батальона, то есть мне, поднять по тревоге роту охраны, получить штатное оружие по два боекомплекта плюс гранаты. Иметь в готовности мобильные транспортные средства. И добавил: ожидается высадка десанта. Готовность 4–00 утра. А это значит, примерно в 3–30 мне надо было с ротой расположиться в районе подскока. Времени, что называется, в обрез.
Селькин, как и положено командиру, получившему приказ, бросился готовить роту. Через полчаса 90 человек имели при себе автоматы, пулеметы, патроны, гранаты.
Но неожиданно всполошился дежурный по части. Дело в том, что на слуху у всех была фамилия командира полка, дезертира Колесникова, недавно сбежавшего на Запад, а тут Селькин ни с того, ни с сего вооружает до зубов роту.
Дежурный немедля доложил об этом начальнику штаба майору Пушкину. Тот, встревоженный, прибежал в казарму. Пришлось объяснить в чем дело.
В назначенное время рота прибыла на «подскок». Автоматчики взяли в кольцо аэродром, пулеметчики перекрыли пять секторов. Было приказано при неповиновении попавших в сектор обстрела открывать огонь.
Ровно в восемь утра с аэродрома стартовал вертолет и через 15 минут совершил посадку на вертолетной площадке беелитцкого госпиталя.
Эрих и Маргот Хонеккеры в сопровождении генерала Васина сели в вертолет, и тот взял обратный курс на Шперенберг.
Рассказывает подполковник Н. Селькин:
— После прилета самолета мы доставили чету Хонеккеров в домик для гостей на «подскоке». Стол накрыли не как обычно, в зале, а в спальне, что называется, подальше от глаз.
В это время мне уже доложили, вдалеке, по периметру запретной зоны, появились какие-то люди, заблестели объекты. Стало ясно — журналисты и тут пронюхали.
Мы послали машину с солдатами, фотокорреспонденты срочно ретировались.
«ТУшка» из Чкаловского уже готовилась к вылету, хотя экипаж еще ничего не знал.
Мы же сели завтракать. За столом генералы Селиверстов, Васин, Хонеккеры и мы с командиром полка. Открыли шампанское. Завязалась беседа. Хонеккер был в радостном, приподнятом настроении.
Так прошел примерно час с небольшим. Командир полка и генерал Селиверстов ушли к экипажу для постановки задачи. Пилоты, когда узнали, кого им предстоит вывозить, и не исключен перехват истребителями, почесали затылки. Дело
Тут произошел еще один случай, порядком напугавший всех обитателей гостевого домика на «подскоке». Неожиданно прозвучал выстрел. Селькин рассказывал мне, что он подумал в этот момент: «Началось!».
Он выскочил из домика, а навстречу ему начштаба майор Пушкин. Оказалось, солдат-водитель трапа, или как их обычно называют — «траповщик», напоролся на часового из оцепления. Тот ему: «Прими вправо, в сторону». А «траповщик» идет. Вот часовой и дал предупредительный выстрел вверх.
Селькин вернулся в домик, успокоил всех, а тут генерал Селиверстов с КП пришел, да и бухнул сгоряча:
— Вот черт, Москва борт не принимает…
Первой побелела фрау Маргот, быстро перевела Эриху, и тому едва плохо не стало. Бросились всем миром успокаивать, мол, вы не так поняли, дело не в Москве, просто нет приказа на вылет. А у Хонеккера уже и руки затряслись, насилу уговорили.
Но Москва и действительно не давала «добро».
Рассказывает подполковник Н. Селькин:
— Позже, на одной из встреч, подполковник из бундесвера признался мне, что в тот день готовился десант из Форста на аэродром Шперенберг, и немцы собирались поднять МИГи для перехвата нашей «ТУшки». Но такой команды не поступило, видимо Горбачев и Коль договорились между собой».
Радио «Свободный Берлин».
Март 1991 года.
«Правительство ФРГ не предприняло никаких усилий, чтобы не допустить перемещения Э. Хонеккера из Германии в Советский Союз. По заявлению официального представителя федерального правительства Д. Фогеля, Г Коль был проинформирован о предстоящем убытии Э. Хонеккера в СССР…»
Газета «Вельт». Март 1991 года.
«Посол СССР в ФРГ В. Терехов за час до вылета Э. Хонеккера с одного из советских военных аэродромов в Германии сообщил об этом советнику федерального канцлера по внешнеполитическим вопросам П. Хартману и попросил его проинформировать Н. Коля по данному вопросу.
Просьба советского посла была выполнена, но канцлер ФРГ не стал препятствовать вылету бывшего генерального секретаря ЦК СЕПГ в Москву. А такая возможность была: немецкие офицеры в находящемся в Цоссене Центре координации полетов могут отменить вылет любого советского самолета с территории Германии».
Да, действительно, отменить вылет могут, но остановить в воздухе вряд ли. Это под силу лишь боевым истребителям-перехватчикам.
К счастью, подобного не произошло. Хотя после запуска двигателей на самолете, куда сел Хонеккер с женой, все на аэродроме находились в напряжении. Наблюдали с вышки, нет ли подлета перехватчиков, выехали на дальний привод, где есть подходы к взлетной полосе, там тоже было тихо.
После взлета с самолетом держали постоянную связь. Минута… пять… десять… пятнадцать… И только когда он пересек границу Германии и Польши, вздохнули с облегчением.