Жаб Жабыч и другие истории

Успенский Эдуард Николаевич

Он дал маме прочитать письмо мальчика из Ялты. Из этого письма во весь рост вставала неприятная фигура жуликоватого человекообразного фотографа Стенькина.

Мама Вити Верхотурцева заплакала:

– Ой, если он найдётся, я ему и пистолет куплю духовой, и мотоцикл заводной, и жевательной резинки целый килограмм.

Папа Верхотурцев твёрдо принял противоположное решение:

– Если он найдётся, я его выдеру!

В семье у Вити был очень широкий воспитательный диапазон. На любой вкус.

Мама

Любы Кукарековой вызвала сына Толика Кукарекова и спросила:

– Кто этот Жаб Жабыч?

По своей привычке на всякий случай врать Толик ответил:

– Не знаю.

Опытная мама Нина Сергеевна дала ему подзатыльник, и он сразу сказал правду:

– Это такая большая говорящая лягушка, которая жила у Устиновых. Её фотограф Стенькин украл.

Даже говоря чистую правду, Толик Кукареков не умел говорить чистую правду. Он не сказал о том, что они крали Жаб Жабыча вместе. Потому что идея ехать в Ялту зарабатывать миллионы принадлежала именно ему, Толику.

Короче, ровно через полчаса все родители встретились в кабинете у инспектора Пистолетова.

– У нас пропали дети. Вот, посмотрите это письмо.

Они показали письмо от Жаб Жабыча, пришедшее из холодного солнечного Крыма.

– А где конверт с адресом? – спросил инспектор.

Конверта не было. Очевидно, конверт ребята взяли с собой.

– Что вы можете предложить? – наседали родители.

– А что я могу предложить? – сказал отважный Пистолетов. – Командируйте меня в Ялту!

Родители переглянулись.

– Какой вы хитрый! – сказал папа Вити Верхотурцева. – В Ялту я и сам могу поехать.

– Вот и поезжайте, – согласился инспектор.

– А если там мафия? – передумал Верхотурцев-папа.

– Тогда командируйте меня.

Пришлось на это согласиться. Конечно, в Ялте больше пользы будет от тренированного милицейского инспектора с пистолетом, чем от неспортивного родителя Верхотурцева с его ремнём.

В этот же вечер командированный Иван Пистолетов вылетел в Крым, имея в кармане фотографии троих детей в разных видах и одну фотографию Жаб Жабыча в фас, которую ему выдали в паспортном столе милиции.

Глава тринадцатая

Автостопом по Европам

Три наших мушкетёра, а вернее, два мушкетёра и одна госпожа Бонасье повышенной активности, при помощи разных автобусов и маршрутных такси сумели-таки выбраться на Симферопольское шоссе.

Они начали голосовать. Первой к ним подъехала роскошная иномарка: то ли «вольво», то ли «мерс», то ли «Зил-112».

– Садимся! – радостно закричал Владик Устинов.

– Ни за что! – осадила его Кукарекова Люба. – Ошибка номер один. Ты что, не знаешь, кто ездит в «мерседесах»?

– И кто же в них ездит? – спросил из окна мордастый,

коротко стриженный водитель. Он был такой мордастый, что еле пролезал в окно.

– Всякие типы, – ответила ему смелая Люба. – С которыми лучше не связываться!

– А мне кажется, лучше с такой, как ты, не связываться! – сказал обиженный мордастик и через секунду скрылся за горизонтом.

Следующим к ним подъехал мощный грузовик – то ли «Зил», то ли «КамАЗ».

– Нет, на этот мы никогда не сядем, – сказал Владик.

– Именно на этом мы и поедем, – возразила ему Люба.

– Вам куда, молодые люди? – спросил пожилой брезентовый шофёр.

– Нам в Ялту! – закричал неопытный Витя Верхотурцев.

– Так далеко я не езжу, – сказал шофёр и с рычанием пополз за горизонт.

– Ошибка номер два, – сказала Люба. – Никогда не надо называть всё расстояние. Мы едем до ближайшего населённого пункта.

И вот наконец ещё один «КамАЗ».

– Вам далеко? – спросил пожилой помятый шофёр в меховой кепке.

– Нам до Тулы, – сказала Люба Кукарекова.

– Садитесь, – предложил шофёр, – подвезу. Вы куда едете?

– Не куда, а откуда, – поправила его Люба. – Мы из Москвы едем. Мы в музей ходили.

– В какой такой музей? – спросил водитель.

– В Третьяковскую галерею, картины смотрели, – ответила за всех Люба-путешественница.

Подавленные путешественническим интеллектом Любы, Владик и Витя помалкивали.

– А есть там такая картина «Иван Грозный убивает своего сына»? – спросил шофёр.

– Есть, – ответила Люба. – Конечно, есть.

– Я её никогда не видел. И как же он его убивает?

– Молотком, – ответила Люба. – Он хотел картину повесить на стену, молотком замахнулся. А сын сзади стоял. Он как треснет. Вот сыну и досталось.

– А мне кто-то говорил, что он его посохом убивает.

– Верно, верно, – спохватилась Люба. – Он хотел посохом муху убить на стене, как размахнулся! А сын сзади стоял.

Водитель некоторое время молчал, переживая услышанное. Потом снова спросил:

– А вот такую картину «Грачи прилетели» вы видели?

– А как же, – ответила Люба, – конечно, видели. Там весна нарисована.

– Это художник Саврасов нарисовал, – вмешался грамотный Владик. – Он хорошо природу понимал.

– А правда, что это его последняя картина, что он больше ничего в жизни не нарисовал? – спросил шофёр.

– Как не нарисовал, – обиделась за художника Люба. – Ещё как нарисовал! У него ещё есть картина «Грачи улетели». Там всё то же самое, только грачей уже нет.

Так за разговорами они проехали Тулу.

– Ой, – спохватился водитель, – мы же Тулу пропустили.

– А какая следующая остановка? – спросила Люба.