Жаб Жабыч и другие истории

Успенский Эдуард Николаевич

Домой папа ехал ликующим.

– Всё, уладим дело! Давно не видел таких прогрессивных представителей милиции. Он нам поможет. И фамилия у него такая интеллигентная – Бронежилетов. А говорят, что в милиции работают непробиваемые люди.

Глава девятая

Сложности с документами

Дома возникли неожиданности. В заявлении надо было указать возраст. Долго думали, сколько же Жаб Жабычу лет. По умственному развитию он мог сойти

за пенсионера, а по пухлости облика тянул на тридцать. Остановились на тридцати пяти.

Возникли осложнения с фамилией.

Папа предложил:

– Есть хорошая фамилия – Жабс. Жаб Жабыч Жабс.

– Нет, нельзя, – не согласился Жаб Жабыч. – Могут подумать, что я еврей.

– Чего же ты хочешь?

– Мне бы чего-нибудь круглое.

– Мячиков? – предложил Владик.

– Нет.

– Почему?

– В середине пустое.

– Баллонов? – сказал папа.

– Слишком легковесное.

– Бубликов? – решила мама.

– Тоже нет. Очень дырчатое.

– Скороваркин!

– Сковородкин! – посыпались предложения.

– Это то, что надо. И круглое, и тяжёлое.

– Так что же, Скороваркин или Сковородкин? – спросил папа.

Остановились на Сковородкине.

Местом рождения выбрали Суринам. Национальность – пип. Нашли и таможенную декларацию «За мной следует груз». Это стало чем-то вроде метрики.

Быстро сделали фотографию три на четыре (Жаб Жабыч еле-еле в неё уместился) и снова поехали в милицию. Поехали папа и Жаб Жабыч.

Начальник Бронежилетов слово своё сдержал. Но он сказал:

– Вы понимаете, что каждый чистый паспорт на учёте. Все они под номерами. И чистых паспортов у меня нет. Я могу вам предложить только испорченный.

– Как так испорченный? – заволновался Жаб Жабыч. – Что, с дырками?

– Без дырок. Но уже с фамилией. Вот смотрите: например в этом паспорте надо было написать фамилию Стенькин, а паспортистка ошиблась. Она написала Стелькин. Хотите паспорт с такой фамилией?

– Нет, – сказал Жаб Жабыч.

– А других фамилий у вас нет? – спросил папа.

– Есть. Есть паспорт с фамилией Ювсупов.

– Чем плохая фамилия? – удивился папа.

– Не знаю, но хозяин обиделся, зачем лишнее «в» вписали.

– Эта фамилия для черепах хороша, – сказал просвещённый Жаб Жабыч. – Чем-то с супом связана.

– А есть красивые фамилии? – спросил папа. – Например Милославский или Шереметьев?

– Есть ещё фамилия Голицын.

– Чем она плоха?

– Она с двумя «ц» написана.

– Это серьёзная ошибка, – согласился папа. – И что, больше ничего нет?

– Есть. Ещё одна фамилия, совсем последняя – Цыплёнок.

– А чем Цыплёнок-то не годится? – удивился папа.

– Тем, что паспортистка приписала к нему «жареный». Берите,

если хотите.

Остановились на Голиццыне с двумя «ц». Правда, Жаб Жабыч настоял, чтобы фамилия была сдвоенная: Голиццын-Сковородкин.

После этого начальник торжественно вклеил фотографию Жаб Жабыча, написал место рождения – «Суринам», национальность «пип», расписался и вручил документ счастливому Жаб Жабычу.

Жаб Жабыч не знал, куда деть паспорт. Карманов у него не было, а держать во рту – паспорт расклеится.

Когда они вернулись, мама быстро нашла выход. Она сшила Жаб Жабычу жилетку из парусины и купила летнюю кепочку с карманчиками по бокам.

Теперь он мог носить там не только паспорт, но ещё и ключ от квартиры.

Глава десятая

Жаб Жабыч собирается в спячку

Постепенно наступала холодная осень. Жаб Жабыч становился всё вялее и вялее. Его всё труднее было вытащить из будки. Практически его приходилось вытряхивать и выкатывать.

Как-то раз в один из последних солнечных дней Жаб Жабыч сказал Владику:

– Я всё-таки земноводный. А земноводные зимой спят. Меня пора упаковывать.

– Как? – спросил Владик.

– Очень просто. Твои папа и мама меня уже укладывали. Меня надо положить в коробку из-под телевизора и пересыпать опилками, а весной разбудить, чтоб я не видел этого кошмара.

– Какого кошмара? – удивился мальчик.

– Ну, снега там. Всякой метели.

– Жаб Жабыч, а откуда ты знаешь, что снег и метели – это кошмар? Ты же их никогда не видел.

– А откуда ты знаешь, что тараканы несъедобные? – спросил Жаб Жабыч. – Ты же их никогда не пробовал.

– Это врождённое, – ответил Владик.

– Вот и у меня врождённое!

Раз так, стали готовить Жаб Жабыча к упаковке. Нашли ящик из-под телевизора. Засыпали в него опилки и стружки всякие. И стали ждать первых морозов.

Но тут вдруг всё резко изменилось. Однажды Жаб Жабыч заявил:

– Скоро мы будем прощаться. Я улетаю на юг.

– Как на юг?! – поразился Владик. – Разве жабы на зиму улетают?

– А я не в стае, – ответил Жаб Жабыч. – Я в самолёте. Мы летим с фотографом Стенькиным зарабатывать первоначальный капитал.

– С каким Стенькиным? – спросил потрясённый папа.

– С фотографом. С моим другом. У которого я жил в сарае.

Оказывается, пока папа с мамой были на работе, а Владик стремился к знаниям в школе, к их дому постоянно приходил блудливоватый фотограф Стенькин и уговаривал Жаб Жабыча лететь с ним на юг, работать фотомоделью на пляжах.

– Мы поработаем годик. Зато домой вернёмся на двух «мерседесах». На юге тепло, девушки в купальниках.