Жаклин Врана
Шрифт:
Каждая минута чужого присутствия сжимала ее голову в тиски все больше.
– Не буду тебя нервировать, – будто бы прочла ее мысли женщина. – Я уезжаю завтра утром, и больше мы не увидимся.
– Мы не увидимся? – наконец, проявила внимание Жаклин.
– По крайне мере, на этой неделе.
– А, – снова потеряла интерес она и пожала плечами.
Жаклин успела заснуть прежде, чем хлопнула дверь.
Глава 13
Жаклин не предполагала, что может проспать так
– Я забронировала билет на пять вечера.
Жаклин от такой концентрации одного человека в ее окружении немного подташнивало.
– Тебе лучше? Может, отменить рейс? Если так, говори сразу, чтобы успеть вернуть залог и не навлечь разбирательства.
– Я лечу сегодня, – вытолкнула из себя девушка.
– Хорошо, тогда я сброшу название аэропорта и номер брони.
– Черт, – проворчала Жаклин, заметив чью-то голову в проеме входной двери. – Проходной двор какой-то.
– Прости, я не постучал, – тихо сказал Лок и прошел по коридору почти на носках. – Кстати, это лежало в твоем ящике, – и положил оранжевый конверт на тумбочку.
– Я приехал тебя навестить, – судя по тону обиделся он. – Это запрещено?
– Никаким законодательством и никакими правилами этических норм, – сбросила вызов она. – Исключительно моими личными соображениями.
– Здорово, у тебя ворона! – указал пальцем на безобидно спящего Ванко он.
– Ванко, скажи этому объекту с разумом ниже среднестатистического о том, что ты никакая не ворона.
Ванко лениво оторвался от сна, но счел гостя недостойным внимания и занял прежнюю позу.
– Вот видишь? – убежденно махнула Жаклин. – Он настолько умен, что не видит смысла в контакте с тобой.
– Насколько ты помнишь, сегодня Рождество…
– Вот как, – вяло отозвалась девушка.
– Да, и мы хотели поздравить тебя от всего отдела. Украсили твой кабинет шарами, накрыли небольшой стол…
– Зачем? – удивилась она.
– Затем, что ты вкладываешь душу в то, что делаешь. Больше, чем кто-либо из нас. Подожди, где же это? – постучал себя по карманам куртки он, вынул открытку и продолжил читать уже с нее. – Это Уве писал, так что меня осуждать не надо. «Ты самый ответственный член нашего дружного кооператива». Это слова Уве, – бегло напомнил он. – Тут в нем проснулся поэт, – внес насмешливую ремарку Лок. – «И если положится на теорию, что душу носит именно этот орган, то сердце занимает всю полость твоего организма». Сомневаюсь, что в тебе вообще содержаться органы.
– Почему он сам не приехал и не прочел все это?
– Уве ждал тебя все утро, но уехал домой в одиннадцатом часу. Ведь у него семья и все такое. Им нужно помогать по дому, подобрать стоящие подарки, а не какую-нибудь чертовщину, какой они ни разу не воспользуются. Кстати, я предлагал ему свою помощь в этом непростом выборе, но он наказал заехать к тебе, чтобы поздравить от всех нас. И заодно проверить самочувствие. Не хочу сказать,
– Дорос, – поправила девушка. – Дорос до того момента
– Ну или пока ты не успела отойти в мир иной, – махнул он.
– Между нами разница в пять лет, – опустила голову она, сверля его профессорским взглядом. – Я еще не настолько стара, чтобы куда-нибудь отходить.
– Наверное, я мазохист. Потому что общение с тобой – целенаправленное унижение.
– Выходит, компанию мне надо искать в среде подавленной молодежи. Всяких изгоев и экстремальных субкультур, которые стремятся подчеркнуть свою неиндивидуальную индивидуальность.
– Наверное, – рассмеялся Лок. – К слову, вот.
Он снял портфель с плеч и вынул плетеную фигурку ламы с вполне человеческим взглядом.
– Это от Уве. А вот это…
Вслед за ламой последовал игрушечный шар с пенопластом внутри, коробка с марципаном и кофейные сигары.
– …от остальных.
Жаклин всматривалась в глаза игрушечного животного.
– Он мне кое – кого напоминает, – призналась она. – Ноеля. Он не был похож на убийцу. В данном случае мы имели дело с жертвой обстоятельств и социальной системы.
– Ты жертва тех же самых вещей, но почему-то не размахиваешь ножом перед всеми подряд.
– Я не знаю, как бы повела себя в случае, если бы угрожали жизни моей сестры. Никто из нас не знает, как поведет себя в подобной или любой другой экстренной ситуации.
– Не забывай, что эта жертва системы зарезала на смерть ни одного человека, – пытался достучаться до ее разума аспирант.
– Действовало его бессознательное.
– В таком случае муж Дездемоны тоже совершенно невинен.
– Это из вымышленной сферы? – догадалась Жаклин. – Я не оперирую непрактичными знаниями.
Лок вздохнул, закатив глаза, и бросил взгляд на столик у тумбочки с телевизором. Там смешались вещи незначительные и действительно важные: тюбик зубной пасты вместе с паспортом, жетон под расческой, пачка сигарет и банковская карта.
– Собралась куда-то?
– В Исландию. На похороны матери, – спокойно ответила она.
Он поднялся, подошел к тумбочке и поднял ее полицейское удостоверение.
– Жак ли Врана, – подавился смешком он. – Так ты у нас француз?
– У меня действительно имеются французские корни, которые я не скрываю.
– Разумеется. Ты вообще ничего от нас не скрываешь, – саркастично заметил он. – Мы полагали, что твоя мать вот уже как пятнадцать лет мертва.
– Теперь она действительно мертва.
– Не посмею вдаваться в подробности, но… Как оказалось так, что ты приехала в Швецию автостопом из Норвегии, в то время как твоя мать все это время жила в Исландии?