Жало 2
Шрифт:
«Черт! Че ж мне так хреново-то?» — мысленно дивился я на свое совершенно разбитое состояние. Пустяшные царапины на боку точно не могли вызвать такого оглушительного упадка сил. После секундного боя у меня было такое состояние, будто я несколько часов к ряду безостановочно таскал здоровенные мешки с цементом.
Перед глазами снова полыхнул ряд системных строк. Но решив ознакомиться с уведомлениями по порядку, я мысленно затребовал: вернуть сброшенное ранее и показать все с самого начала.
Висящие перед глазами строки сместились вниз, и сверху загорелись сброшенные
Внимание! Улучшение Тягучий граус открывает у носителя пассивную функцию Тянучка.
Описание пассивной функции Тянучка: означенная функция десятикратно замедляет время вокруг носителя. Продолжительность действия пассивной функции Тянучка в реальном времени: 2 секунды. Откат пассивной функции Тянучка: 4 часа. Важное уточнение: пассивной функции Тянучка активируется самостоятельно в критической ситуации, без участия носителя.
Интеллект +0,76%
Сила +7,87
Скорость +8,14
Выносливость +4,57
Регенерация +2,72
Интуиция +1,78
Тягучий граус +2,15%
Вон оно как. Похоже, спасаясь от шипов попрыгунчика в «патоке» так вовремя активировавшейся «Тянучки», я вынудил тело в реальном времени двигаться запредельно быстро, от чего, по окончании действия пассивной функции, получил шикарный набор плюшек разом аж во всех шести основных сферах развития. Причем в Силе и Скорости разом такое существенное развитие сфер я давно не наблюдал даже после самых изнурительных тренировок.
Теперь понятно: отчего такое разбитое у меня сейчас состояние. Я ж фактически рвал себе жилы, пытаясь пробиться сквозь «патоку» растянутого времени. Хорошо еще без переломов и растяжений обошлось.
Так, рассуждая о своем, и не обращая внимания на стрекочущих вокруг рухов, я тщательно вытер нож о вырванный из склона ближайшего холма пук травы, вернул его обратно в ножны и, приняв из рук подошедших товарищей шлем с автоматом, вместе с парнями направился к белому силовому лучу.
Толпа аборигенов вокруг уже начала потихоньку расходиться. Выполняя свою часть уговора, никто из рухов ни разу не дерзнул словом или жестом удержать на тропе победителей, в поединке чести отстоявших свою правду по их, рухским, законам.
Подъём в силовом луче прошёл так же быстро и аккуратно, как недавний спуск. А наше возвращение в антиграв было встречено бурными аплодисментами не только жал дежа, но проникнувшихся уважением лехлецев.
Друзья повскакивали со своих мест и бросились обнимать и поздравлять нас. Не усидели и стрелки. Поддавшись общей эйфории, лехлецы, в нарушение инструкции, покинули свои кресла за установками и обменялись крепкими рукопожатиями с каждым из нашей героической тройки.
Пилот, по понятным причинам, своё место за рычагом управления покидать не стал и переполняющие эмоции выразил вслух:
— Молодцы, парни! Только так с этими ублюдками и надо! Славный вы рухам преподали урок!.. Ну а ты, Олег, вообще красавчик! Так ловко с одного удара сразить попрыгунчика! Да еще такого здоровенного! За три года, что я здесь антигравы пилотирую, ни разу ничего подобного
— Это у него врождённое, — вместо меня, ответила пилоту Лю, сидящая рядом с ним в головной части антиграва. — Видел бы ты какие чудеса он с ними на тренировках в виртуале вытворял!..
Глава 33
Глава 33. Горести и радости скромного героя
Когда эмоции поутихли, и все расселись обратно по своим местам, антиграв продолжил полёт по патрульному маршруту, а мне на плечо легла тяжёлая рука снова оказавшегося рядом стрелка Зарума.
— Слышь, командир, ты это… прости за дурацкие шутки, — повинился лехлец, смешно потупив взор, как нашкодивший школяр. — Ты показал себя храбрым воином. И я был не прав, упрекая тебя в трусости…
— Всё нормально, я не держу на тебя зла, — кивнул я, крепко пожимая протянутую мозолистую ладонь.
— Рогом клянусь, братан, — тут же перешёл на панибратский сленг быкоголовый, — я хоть и гораздо здоровее тебя, но так же, как ты, один на один сойтись в рукопашную с попрыгунчиком даже под блангом не решился бы.
— А зачем тебе сходиться, ты стрелок, не десантник, — усмехнулся я. — Ты из своего «вастерга» пачками можешь попрыгунчиков косить. Гораздо быстрее и эффективнее.
— Это да, запросто могу, — закивал довольный похвалой лехлец. — Но всё равно. Крутой ты, братан. Очень крутой. Уважаю!
— А я считаю, что ты, Олег, действовал не разумно, — встрял в нашу беседу стрелок с центральной установки — Шраум. — Оно, конечно, победителей не судят. Ты спустился к рухам и достойно урегулировал проблему. Но тебе повезло, что там внизу среди рухов не оказалось летунов, рои которых наиболее агрессивно настроены к имперцам. Эти ублюдки известные провокаторы, и, что особенно паршиво, они пользуются авторитетом среди представителей остальных, не достаточно отчаянных рухских роев. Окажись такой гад в толпе, и вас троих в любой момент он мог закидать кислотными шарами. А твои охранники, с опущенными автоматами, не смогли бы вовремя его остановить… Конечно, твоё решение проблемы, в традициях аборигенов, поспособствует поднятию нашего авторитета у местных рухов. Но, на мой взгляд, столкнувшись с агрессией ублюдков, нужно было отступить в антиграв, и ударить отсюда по бунтовщикам из всех бортовых стволов.
— Так ты же сам отправлял меня на переговоры с рухами, чтобы избежать массового побоища, — напомнил я.
— Всё правильно, — кивнул стрелок. — Ты должен был попытаться договориться, и по возможности решить дело миром. Но, из-за агрессии рухов, переговоры зашли в тупик… Когда попрыгунчик наскочил на тебя — это уже был акт открытого неповиновения нашей власти. Дальше договариваться с ним и с агрессивной толпой за его спиной не имело смысла, нужно было возвращаться в антиграв, и приказывать нам пулями поучить ублюдков хорошим манерам… Уж поверь, старые добрые «вастерги» мигом вышибли бы дурь из голов бунтовщиков. И ублюдки надолго б запомнили, как опасно дерзить славным жалам Великой Империи Хофа.