Жалость унижает ментов и бандитов
Шрифт:
– И дальше...
– " Совершенно пьяные Игумнов и Бакланов, грозя мне смертной расправой, унижали честь и достоинство моей супруги..."
Игумнов щелчком отбросил бумагу.
– Чушь!
– Осторожно!
– Исчурков подхватил бумагу. Жалобу полагалось возвратить в ЦК КПСС.
– Там еще. В самом низу...
Один из абзацев был отчеркнут.
Игумнов узнал текст - те же обвинения присутствовали в жалобе на имя Генерального прокурора, с которой их знакомила следовательша:
– "...
– Жалоба взята на контроль, Игумнов. Установлен срок для проверки и дачи ответа...
Игумнов почувствовал, как это с ним уже случалось в последнее время, нога его неожиданно дернулась...
" Становлюсь психом..."
– От меня-то что требуется?!
– Для начала напишешь объснение.
– Объяснения убийце?
– В глазах что-то поплыло - серое пятно, закрывшее свет.
– Этого не будет!
– Что ты хочешь сказать?!
– Пошли им его собственноручное признание! Как он взял из багажника металлический прут, положил девчонке на горло и встал на него. Наблюдал: как она умирает...
Мутная пленка сейчас уже плотно прикрыла нижнюю часть глаз. Голова Исчуркова была теперь словно отрезана от туловища.
– А то, видишь ли, Съезд всполошился: "Подумайте только: у убийцы в какалке косточка застряла!"
Исчурков едва не потерял дар речи.
– Подумай, что ты позволяешь себе!
– Все!
– Игумнов поднялся.
На вокзале было полно дел.
Он уже шел к дверям. Внизу его ждал Бакланов с машиной.
– И больше меня по этому делу не вызывай, Исчурков!
– Знаешь, что тебе за это будет?
– А пошел ты...
Место начальника отделения розыска не было синекурой: низкий оклад, рабочий день до глубокой ночи, постоянный мальчик для битья. Со стороны сюда не шли. Начальники вокзальных розысков были примерно одного возраста, прошли примерно один и тот же путь. Лесенка была одна: опер - старший опер - зам
начрозыска... Если начальника розыска понижали - она падал сразу до старшего опера.
– Смотри, не пожалей, Игумнов! Есть данные: с регистрацией совершенных преступлений у тебя не все чисто!
– Еще бы!
Грехи начальников розысков были все, как на ладони. До времени на них закрывали глаза.
Сверху требовали: "все преступления зарегистрировать и все раскрыть.." Хотя все понимали - требовать полной регистрации преступлений и стопроцентной их раскрываемости, по меньшей мере, безнравственно.
Начальники розысков регулировали возбуждение уголовных дел. А на деле укрывали от регистрации кражи чемоданов, сумок, вещей из контейнеров, раскрытие которых было бесперспективным.
Кроме председателя КГБ, боровшегося с МВД за влияние на власть...
У двери Игумнов обернулся:
– Я тебе сам дам список всех незарегистрированных краж. Там сотни три чемоданов! Представляешь? Сразу отличишься! Завалишь показатель всей Федеации. КГБ скажет ли тебе спасибо...
Игумнов пришел в себя уже за дверью.
Впереди по коридору шел генерал Скубилин. Начальник управления шел в туалет. Обгонять его подчиненным не полагалось.
" Делает вид, что ничего не знает! Ни про укрытые кражи, ни про выстрел на перроне. Ни про то, как раскрыто убийство на Белорусском... Какого черта!.."
СКУБИЛИН
– Товарищ генерал...
– За Скубилиным бежал его помощник, чудной, напрочь лишенный оперативного чутья статистик, которого готовили на пенсию.
– Товарищ генерал...
Он догнал Скубилина у самого туалета.
– Звонил заместитель транспортного прокурора...
Скубилин приостановился, повернул голову.
– У него новость по поводу нашего сотрудника Саидова. Помните? Ну, который родственник...
– Помощник намекал на Авгурова. Он все-таки успел докричать свое.
– Вымогательство у мясника. Вы в курсе..
– Ты бы еще на колокольню забрался...
– Скубилин остановился, досадливо повертел пальцем у виска.
– Вот уже поистине " заставь дурака богу молиться..." Все?
– Еще заместитель министра генерал Жернаков...
– Ты сказал, что я здесь, в Управлении?
– Да. Он перезвонит...
Звонок раздался минут через десять после того, как Скубилин возвратился к себе. Генерал наскоро пил жидкий чай, заваренный все тем же помощником.
Звонил заместитель министра:
– Ты радио слушал днем?
– Нет, Борис Иванович. А что?
– Скубилин уменьшил звук работавшего сбоку на столике телевизора.
Жернаков помедлил:
– Иногда надо не только телевизор, но и радио включать. Про твоего Саида Саидова речь вели. В курсе?
– Первый раз слышу!
– Транспортный прокурор освободил его из под стражи.
Скубилин не поверил своим ушам.
– Саидова?!
– Транспортный прокурор сам приехал к нему в Бутырку - извиняться! Представляешь, как сейчас Ильин с Авгуровым торжествуют... Какое у них настроение!..
– Ничего не понимаю! А что с мясником?
– Уже в Бутырке! Санкцию дал Московский прокурор...
– Сейчас я свяжусь с его заместителем. Узнаю...
– И сразу перезвони.
Через минуту на проводе у Скубилина уже был все тот же заместитель транспортного прокурора Дороги.