Жан Баруа
Шрифт:
В главном проходе показывается человек в мундире. Слышится шепот: «Пелье… Пелье…»
Твердым шагом генерал направляется к свидетельскому месту и резко останавливается.
Баруа (Люсу).Вот… Они бросили в атаку Пелье!
Волнение в зале достигает такой степени, что генерал нетерпеливо оборачивается и окидывает толпу взглядом; его воинственное лицо, аристократическая осанка, неумолимая властность всего облика заставляют людей замолчать, впрочем ненадолго.
Председатель, толстый человек с круглым бритым лицом, обрамленным бакенбардами, на котором выделяются тонкие и сжатые губы, делает гневное движение;
В шуме, который мало-помалу стихает, раздается четкий голос генерала; можно различить отдельные слова: «…Неукоснительно следуя закону… дело Дрейфуса… Прошу слова». [43]
Голоса. Тише, тише.
Генерал де Пелье. Я употреблю слова, которые любит повторять полковник Анри: «Вы хотите знать правду? Хорошо!»
43
В дальнейшем судебное разбирательство воспроизводится по стенографическому отчету 10-го судебного заседания. См. «Процесс Золя». Полный стенографический отчет. Париж, 1898 год. Том II, стр. 118–125. – Примеч. автора.
Его металлический голос вызывающе звенит в обширном зале, застывшем наконец в молчании.
Во время интерпелляции Кастлена произошел факт, на который я хочу обратить внимание. В военном министерстве – заметьте, я не говорю о деле Дрейфуса – имелось неопровержимое доказательство виновности Дрейфуса! И это неопровержимое доказательство я видел!
Он поворачивается к присяжным, затем к защите, затем к публике. Вызывающая улыбка появляется на его суровом, как у фехтовальщика, лице.
Во время этой интерпелляции военным министерством была получена бумага, происхождение которой неоспоримо; вот что в ней было написано: «Будет интерпелляция по делу Дрейфуса. Ни в коем случае не говорите о наших отношениях с этим евреем». И бумага эта подписана, господа! Она подписана неизвестным именем, но к ней приложена визитная карточка, на обороте которой сделана пометка о каком-то незначительном свидании; пометка подписана тем же условным именем, которым подписана бумага, а визитная карточка принадлежит…
Короткая пауза.
Публика вздрагивает, потом замирает, затаив дыхание, глядя попеременно то на судей, то на свидетеля, то на Золя, у которого вырывается негодующий жест, то на присяжных: они с облегчением вздыхают, и на их заурядных лицах появляется удовлетворенное выражение.
Генерал де Пелье (его торжествующий голос звучит как труба.)Как видите, господа, окольными путями добивались пересмотра процесса; я рассказал вам об гром факте и подтверждаю его истинность своей честью. И я призываю генерала де Буадефра подтвердить мое показание. Вот что я хотел сказать!
Публика долго и шумно стучит ногами, гремят аплодисменты.
Люс, очень бледный, сидит скрестив руки на груди; его массивная голова слегка опущена, глаза печально устремлены на судей. Его друзья обмениваются негодующими взглядами; они возмущены, но скованы и сражены этим неожиданным ударом, которого ничто не предвещало.
Брэй-Зежер (вполголоса).Это фальшивка!
Баруа (с резким движением).Черт побери! (Указывает пальцем на группу затянутых в доломаны офицеров, которые, подняв руки в белых перчатках, неистово аплодируют.)Но попробуй убедить их
Лабори выпрямляется во весь свой богатырский рост, подставляя под удары грудь борца. Не слышно, что он говорит. Кажется, будто он ударяет своим низким лбом о стену. Его рот широко раскрыт. Неистово жестикулируя, он обращается к председателю, который, как видно, хочет помешать ему говорить.
Наконец, когда становится тише, можно различить резкий голос председателя, прерывающего Лабори.
Председатель. Но, господин Лабори…
Лабори (вне себя).Господин председатель…
Председатель (высокомерно).Свидетель высказался. У вас есть к нему вопросы?
Лабори. Разрешите, господин председатель, здесь…
Металлический голос генерала де Пелье – резкий, как удар хлыста, – покрывает их спор.
Генерал де Пелье. Я прошу вызвать генерала де Буадефра!
Лабори (громовым голосом, который заставляет всех замолчать).Происшедший здесь сегодня инцидент настолько серьезен, что я от имени защиты вынужден настоятельно просить слова не столько для того, чтобы ответить генералу де Пелье, – ибо, собственно, нельзя отвечать на бездоказательные утверждения, – но прежде всего для того, чтобы немедленно сделать необходимые выводы, имеющие отношение к процессу и вытекающие из слов генерала де Пелье. Прошу разрешения, господин председатель, сказать только два слова.
Председатель (резко).Только два слова…
Лабори. Только два слова.
Председатель. Вы хотите задать вопрос?
Лабори (с возмущением).Как я могу задавать вопросы, когда мы столкнулись с совершенно новым фактом, который был введен в судебное разбирательство. Впрочем, у меня есть один вопрос, и я его скоро задам.
Генерал де Пелье. Это вы ввели новый факт в судебное разбирательство, когда огласили обвинительное заключение, прочитанное майором д'Ормщевилем при закрытых дверях.
Лабори (торжествующе).Продолжайте, продолжайте!
Генерал Гонс. [44] Прошу слова.
Председатель. Минуту, генерал.
Лабори. Я хочу сказать лишь одно. Только что было выслушано свидетельское показание чрезвычайной важности: в этом мы все сходимся. Генерал де Пелье не говорил о деле Дрейфуса, 'он сообщил о факте, происшедшем позднее; недопустимо, чтобы факт этот не был обсужден либо здесь, либо в каком-нибудь другом суде. После всего этого не может быть и речи о том, чтобы ограничить рамки судебного разбирательства. Разрешите, генерал, в самой почтительной форме разъяснить вам, что ни один документ не имеет никакой ценности и не может служить юридическим доказательством до тех пор, пока он не обсужден двумя сторонами. Разрешите мне добавить, что в деле Дрейфуса, которое – что бы ни говорили и ни делали – приобретает размеры государственного дела, существуют два документа или, точнее, два досье, в равной степени важных, ибо они секретны; одно секретное досье послужило орудием для осуждения Дрейфуса в тысяча девятьсот девяносто четвертом году – без прений сторон, без дискуссии, без защиты; другое секретное досье уже несколько недель позволяет людям выступать здесь лишь с голословными утверждениями, а не с доказательствами.
44
Гонс– французский генерал, заместитель начальника Генерального штаба, выступавший за предание Дрейфуса суду в 1894 году.