Жан Баруа
Шрифт:
Наконец все понимают: битва отложена, битвы не будет.
Вопль разочарования служит сигналом к невообразимому беспорядку. Публика, стоя, топает ногами, воет, свистит, вопит.
Потом, как только уходят присяжные, толпа лихорадочно устремляется к дверям.
В несколько минут выход закупорен: женщины, стиснутые в давке, теряют сознание; по лицам струится пот; взоры блуждают: настоящая паника!
Сотрудники «Сеятеля» в растерянности не двигаются с места.
Юлия. Трусы!
Зежер. Чего вы хотите! Они ждут распоряжений.
Люс (грустно,
Баруа (вне себя от ярости).О, на этот раз не обойдется без скандала! Я напишу об этом в завтрашней статье. В конце концов это уж чересчур цинично. Кого они дурачат? Когда палата в волнении, когда она требует от министров объясниться открыто, попросту, депутатам отвечают: «Не здесь. Ступайте во Дворец правосудия, вы все узнаете». А здесь, во Дворце правосудия, всякий раз, когда хотят внести ясность в судебное разбирательство, всякий раз, когда правда с трудом пробивает себе дорогу и хочет выйти на свет божий, ее загоняют внутрь, не дают ей подняться на поверхность: «Вопрос не будет рассмотрен!» Ну, нет! С этим пора покончить! Надо, чтобы страна поняла, до какой степени на нее плюют!
Из вестибюля доносится глухой шум.
Вольдсмут. Там, должно быть, дерутся. Поспешим туда!
Крестэй. Как пройти?
Баруа. Здесь! (Юлии.)Идемте с нами…
Зежер (перепрыгивая через ступени).Нет, здесь…
Баруа (кричит).Собираемся вокруг Золя, как вчера!
Они стараются выбраться из зала заседаний.
Шум бунтующей толпы потрясает своды Дворца правосудия, заполняет плохо освещенные, кишащие народом гулкие галереи.
Растерянные солдаты муниципальной гвардии, образовав цепь, тщетно стараются сохранить заграждение. В полумраке люди сталкиваются, теснят друг друга.
Воздух сотрясают яростные крики:
«Мерзавцы! Бандиты! Изменники!»
«Да здравствует Пелье!»
«Да здравствует армия!»
«Долой жидов!»
В ту самую минуту, когда Баруа и Люс присоединяются к группе, оберегающей Золя, людская волна, прорвав полицейский кордон, прижимает их к стене.
Баруа старается защитить Юлию.
Порталь, хорошо знакомый с внутренним расположением Дворца правосудия, поспешно открывает дверь в какую-то раздевальню. Золя и его друзья устремляются туда.
Золя стоит, прислонившись к колонне, без шляпы, очень бледный; он уронил пенсне и беспомощно щурит близорукие глаза. Губы его сжаты, взгляд блуждает по комнате. Он замечает Люса, потом Баруа и быстро, ничего не говоря, протягивает им руку.
Наконец полицейские проложили проход.
Появляется префект полиции; он сам руководит наведением порядка.
Маленькая фаланга трогается в путь. Зежер, Арбару, Крестэй, Вольдсмут присоединяются к ней.
Густая толпа заполняет двор и соседние улицы: весь квартал, вплоть до больницы Отель-Дье – во власти манифестантов; серая масса колеблется в свете угасающего
Крики, оскорбительные возгласы, неразборчивая брань, перемежаемые пронзительным свистом, В непрекращающемся гуле, как рефрен, звучат вопли; «Смерть!.. Смерть!..»
Наверху лестницы – Золя с искаженным лицом; он наклоняется к друзьям.
Золя. Каннибалы…
Затем, с бьющимся сердцем, но твердой поступью он спускается по ступеням, опираясь на руку друга.
Полиции удалось освободить небольшое пространство у входа в здание: экипаж, окруженный конной стражей, ждет Золя.
Он хочет обернуться, пожать руки. Но вой усиливается…
«В воду!.. Смерть изменнику!.. В Сену!..»
«Смерть Золя!..»
Обеспокоенный префект полиции торопит отъезд.
Лошади трогают мелкой рысью.
От камней и палок, брошенных вслед, вдребезги разлетаются стекла в дверцах кареты.
Жестокие, кровожадные вопли, как стая охотничьих собак, настигающих добычу, преследуют карету, исчезающую в сумерках.
Люс (взволнованно, Баруа).Немного свежей крови – и начнется бойня…
Появляются майор Эстергази и какой-то генерал; их приветствуют, пока они идут к автомобилю.
Кордон полицейских прорван. Баруа пытается увести Юлию и Люса, но сквозь толпу не пробиться.
Друзей Золя узнают и провожают ругательствами:
«Рэнак!.. [50] Люс!.. Брюно!.. [51] Смерть изменникам!.. Да здравствует армия!..»
Группы людей, словно потоки, бороздят толпу любопытных: идут студенты, вереницы бродяг, возглавляемые молодыми парнями из предместий.
У всех на шляпах, словно кокарда или номер рекрута, прикреплены листовки, которые раздают тысячами на улицах:
50
Рэнак,Жозеф (1856–1921) – французский публицист, историк, политический деятель. Активный дрейфусар. Автор семитомной «Истории дела Дрейфуса» (1901–1911).
51
Брюно,Дэзире – один из присяжных в процессе Золя.
Офицеры в форме прокладывают себе путь в толпе, которая им аплодирует.
Беснующиеся мальчишки отплясывают танец дикарей и размахивают факелами из свернутых номеров газеты «Орор»; они останавливают людей с еврейским носом, окружают их и издеваются над ними; в наступающей ночи все это производит мрачное впечатление.
У набережной Юлия, Баруа и Люс останавливаются, чтобы подождать остальных.
Внезапно к ним подбегает молодая, элегантно одетая женщина.