Жан-Жак Руссо. Его жизнь и литературная деятельность
Шрифт:
Сюжет «Новой Элоизы» прост и несложен; содержание же глубоко и многосторонне. До сих пор в своих работах Руссо не касался вопроса любви и брака. Это был крупный пробел. Новый роман должен был его заполнить. Контраст между благом и счастьем естественного и простого чувства, связывающего мужчину и женщину в счастливую семью, и теми горестями, несчастьями и преступлениями, которые несет с собой это же самое благое и светлое чувство, скованное условностями цивилизованного быта, составляет основную тему романа. Сен-Пре, образованный, во всех отношениях благородный молодой человек, но бедный и незнатный, дает уроки Юлии, знатной и богатой девушке, которую увлекающийся автор наделяет всеми возможными достоинствами. Молодые люди полюбили друг друга. Постепенному зарождению, развитию и наконец обнаружению этого чувства посвящена первая часть романа. Самой высокой поэзией окружает Руссо это чистое и светлое чувство, и читатель, кажется, увлекается героями вместе с автором. Но воля отца Юлии, гордого и знатного аристократа, становится помехой счастью героя. Отец по-своему честный и благородный человек, но положение его таково, что он не может погубить свою любимую дочь согласием на неравный брак. Сен-Пре удаляется и ищет забвения в кругосветном путешествии. Юлия выходит замуж за Вольмара, по знатности и состоянию достойного ее руки. Вольмар ее горячо любит и является во всех отношениях рыцарем без страха и упрека. Любовь и благородство мужа, затем дети, наконец, природа и деревня несколько примиряют молодую женщину с ее участью. Проходят, однако, годы, и Сен-Пре возвращается. Вольмар сам вводит его в свой дом. Юлия и Сен-Пре сначала пытаются основать свои отношения на близкой дружбе, но никогда не умиравшее чувство просыпается с новой силой. Целый ряд драматических положений приводит Юлию к решимости принести в жертву единственному истинному чувству ее жизни свою семью, но в последнюю минуту, наоборот, она семье приносит в жертву свое чувство… ценой, однако, жизни. Она умирает с растерзанным и разбитым сердцем, делая несчастными всех близких и любимых людей, любимого человека, детей, мужа… Все действующие лица – честные, добрые, благородные люди. Все искренно любят и уважают друг друга. Все исполнены наилучших намерений и поступают под влиянием наилучших побуждений. И, однако, эти общие усилия любви и благородства приносят горе и несчастье, чуть-чуть не приносят позора и преступления! Причина – в условиях цивилизованного быта, извращающего и искажающего естественное развитие простого и чистого чувства. Такова основная идея «Новой Элоизы», явившаяся новым красноречивым параграфом общественной философии Руссо. «Новая Элоиза» уже не могла быть напечатана во Франции. Контраст достойной и скромной жизни свободных швейцарцев с ужасами тогдашней сельской жизни во Франции был слишком ярко изображен в романе и слишком волновал сердца читателей.
«Общественный договор» заключает в себе теорию происхождения и развития гражданского общества. Метафизическое построение это и тогда подвергалось критике. Теперь же, конечно, от него не осталось бы и камня на камне, если бы все значение этой небольшой, но могущественной книги исчерпывалось теорией, попыткой объяснить историю гражданского общества. Она заключает, однако, также попытку обосновать начала гражданского общества, его идеалы, его правовые принципы. «Люди рождаются свободными, равными и непорочными» – это основная идея книги. Свобода и равенство являются «естественным состоянием» человека, но потому-то они представляются и его «естественным правом». Нет никаких иных прав, и справедливость заключается в признании только этого естественного права, в отмене всяких других исторических прав, зафиксированных в хартиях, пергаментах, обычаях, и в допущении только таких ограничений естественного права, на которые в общих интересах согласились сами члены гражданского общества. Это и есть общественный договор между ними, представляющий собой единственную санкцию всех гражданских учреждений и установлений. Souverainet'e du peuple, верховное право народа явилось, таким образом, столь же логическим и неизбежным выводом из книги Руссо, как и неотчуждаемые права человека на свободу и равенство. Сам Руссо не довел до конца свои выводы и не прикладывал их к современному государству. Впоследствии за него это сделали деятели американской и французской революций и западноевропейские демократы XIX века. Современники, как уже упомянуто, уделили мало внимания сухому резюме политической философии Руссо. В Париже, в Берне, в Невшателе, в Гааге жгли «Эмиля» как преступное и злонамеренное сочинение, не удостаивая этой чести «Общественный договор». Только родная Женева сожгла рукой палача «Общественный договор» вместе с «Эмилем», но последователей своему усердию не нашла. Слепая и ярая ненависть врагов Руссо направлялась более против этого последнего произведения. Им же было увлечено до энтузиазма все современное просвещенное человечество. «Люди рождаются свободными, равными и непорочными» – это основное положение «Общественного договора» является и исходным принципом «Эмиля». Только в первом сочинении автор больше обращает внимание на первые два члена формулы, а в «Эмиле» – на третий. Свобода и равенство людей занимают автора «Общественного договора»; природная непорочность, естественная добродетель человека обращают на себя преимущественное внимание автора «Эмиля». На этом построена вся система воспитания, предлагаемая книгой; отсюда же и страстная критика всех тех установлений, методов воспитания, программ образования, которые постепенно, но верно превращают естественно добродетельного ребенка в порочного и злого человека. Католическая и протестантская церковь были одинаково глубоко задеты этой критикой. Современное государство усмотрело в ней посягательство на основы семьи и гражданского общества. Философы с ужасом увидели неотразимое обаяние этой еретической книги, не признающей благодетельности их образования. Трогательное единодушие установилось между вчерашними врагами, духовной и светской властью, философами и реакционерами, республиками и монархиями, Бурбонами и Габсбургами. Всюду книга сжигалась рукой палача и всюду она получала дотоле невиданное распространение. Отовсюду должен был спасаться ее автор, и отовсюду, гонимый и преследуемый, он получал знаки неописуемого поклонения. Принцы и короли обращались за указаниями проклинаемого мыслителя в вопросах воспитания согласно «Эмилю», сжигаемому в их же владениях рукой палача!
Временно Руссо сумел основаться в Невшателе и, находясь там, обнародовал два самых главных полемических сочинения: «Письма с горы», более направленные против протестантов и философов, и «Открытое письмо к архиепископу парижскому», имеющее дело с католической церковью. Здесь же, в Невшателе, Руссо составил конституцию для Корсики, освободившейся было от генуэзского владычества, но скоро проданной генуэзцами Франции и завоеванной французами. Из Невшателя же была выпущена в свет поэма в прозе «Левит с горы Ефремовой», написанная на известную библейскую тему о преступлениях Вениаминова колена и его истреблении коалицией других племен. Противопоставление добродетельной сельской жизни колен Иуды и Ефрема растленной городской жизни Вениаминова колена, уже несколько вкусившего от плодов филистимлянской цивилизации, является и здесь идеей произведения. Уже упомянутые «Письма с горы» вызвали новые гонения. Принужденный бежать из Невшателя Руссо напрасно ищет убежища в Бернском кантоне, откуда его вторично изгоняют. Отныне Швейцария для него закрыта. Он пробирается в Англию, где начинает свое последнее большое сочинение – «Исповедь». Оканчивает его он в Париже, куда переселяется инкогнито. Одно из самых поэтических и талантливых произведений Руссо, «Исповедь», особенно вторая ее половина, носит на себе следы той душевной болезни, которая омрачала последние годы великого мыслителя. «Прогулки» и «Жан-Жак перед судом» являются продолжением и дополнением «Исповеди» и хронологически последними его сочинениями. Если упомянуть еще о комментариях к изданному под его редакцией «Проекту вечного мира» Де Сен-Пьера и о его наставлениях полякам по поводу замышлявшейся реформы польской конституции, то мы перечислим все имеющее значение в литературном творчестве Жан-Жака. Творчество это не очень обширно по числу томов, но мало писателей, оставивших такой глубокий и неизгладимый след во всемирной литературе и в истории человечества.
Глава IV. Последний период жизни Руссо
Женитьба. – Семья и дети. – Изменение образа жизни. – Независимость. – Эрмитаж. – Разрыв с друзьями. – Монморанси. – Бегство и гонения. – Невшатель. – Англия. – Душевная болезнь. – Последние годы. – Смерть. – Общая характеристика. – Заключение.
Историю личной жизни Руссо мы оставили выше (глава II) приблизительно около 1750 года, – времени появления его первой диссертации и начала его всемирно-исторического поприща. Краткое обозрение деятельности Жан-Жака на этом поприще дано в главе III, a теперь возвратимся к его жизни. Я уже упомянул о его женитьбе на Терезе Левассер. Это была девушка-простолюдинка, без всякого образования и очень посредственного ума, но с кротким и привязчивым сердцем. По ремеслу прачка, молодая и красивая девушка нередко становилась предметом разных нескромных и оскорбительных шуток и выходок. Заступничество за нее со стороны Руссо отдало ему ее сердце, а затем и ее самое. Впоследствии, как уже упомянуто, Руссо женился на Терезе. Она не была его Ксантиппой, не отравляла своей и не портила его жизни, но за нее это охотно делали ее родные – отец, брат и особенно мать, поселившаяся вместе с дочерью у Руссо и причинявшая много напрасных огорчений своему и без того мнительному и многострадальному зятю. Сама Тереза тоже легко поддавалась влиянию матери и вовсе не могла войти в круг идей и чувств своего мужа. Подругой его она никогда не была и не могла быть. Эта семья принесла Жан-Жаку более полное одиночество, нежели самая одинокая холостая жизнь. По словам Руссо, Тереза пять раз имела детей, но все они будто бы были отданы в воспитательный дом. Руссо об этом сам говорит в своей «Исповеди», но в той ее части, которая писана уже во время несомненной душевной болезни и заключает в себе довольно фантастические рассказы. Последнее обстоятельство возбудило сомнение в достоверности и этого самообличительного показания. По крайней мере, герцогиня Люксембургская по просьбе Руссо с большим старанием разыскивала его детей, но никаких их следов не нашла. Существовало также мнение, что у Терезы могли быть дети, но что ее поведение едва ли позволяет приписывать их Жан-Жаку. Вопрос этот до сих пор не разъяснен, и самому темному пятну на памяти Руссо суждено остаться «в сильном подозрении»… Этими немногими замечаниями мы и ограничимся по отношению к довольно безрадостной и неудачной семейной жизни Жан-Жака.
В 1750 году мы оставили Руссо на службе по финансовому ведомству, под начальством барона Де Франкея. Барон очень ценил его и предложил значительное повышение, именно должность казначея в Париже, но как раз в это время в жизни Руссо произошел знаменательный перелом, и, вместо повышения, Руссо совершенно оставляет службу. Его общественно-философские и моральные идеи, сложившись окончательно, нашли первое яркое выражение в диссертации «О влиянии наук на нравы» и наполнили душу и сердце мыслителя энтузиазмом по отношению к открытой им истине. Эта истина осуждала и порицала современные учреждения, видела в них источник зла и неправды, заставляла испытывать к ним вражду: как же мог после этого Руссо служить в этих учреждениях? Эта истина осуждала также современное общество с его цивилизацией, неравенствами, удовольствиями, нравами и обычаями: как же мог Руссо продолжать жить жизнью этого общества? Всегда энтузиаст в своих чувствах, всегда последовательный в своих идеях, всегда малорасчетливый в своих поступках, Руссо решил устроить жизнь сообразно своим убеждениям. Он оставил службу, содержал себя перепиской нот и удалился из светского круга. Он снял нарядные костюмы того времени и оделся в серую пару грубого сукна. Немногие друзья составляли его общество. Всякие попытки покровительства и помощи со стороны его аристократических почитателей были отклоняемы им иногда даже с чрезмерной щепетильностью (например даже такие любезности, как присылка в подарок дичи или фруктов). Это поведение производило большое впечатление и, в связи с постоянно возрастающим успехом его сочинений, делало Руссо героем Парижа. «Бросьте вашу переписку нот, – говорил ему Гримм, – и продавайте лимонад: весь Париж прибежит покупать у вас, и вы станете богачом». Дидро со своей стороны не одобрял этого «опрощения» Руссо (как теперь назвали бы его поведение) и старался его уговорить «жить, как люди живут». Вольтер писал о Диогеновой бочке, поломанные клепки которой Жан-Жак облюбовал для себя. Но эти сарказмы философов так же мало трогали его, как и неудовольствия Терезы и ее матери или соблазны светского общества. Искренний и доводящий свои заключения до последнего слова, Руссо этим резко отличается от новейших апологетов «опрощения». Он действительно отказался и от хорошего материального положения, и от комфорта, и от всякого обеспечения, кроме скудного заработка перепиской нот. Литературные труды сначала ему ничего не давали. Доходы с них его поддерживали несколько лишь впоследствии, в эпоху гонений и невольных скитаний по белу свету. В этих условиях в Париже прожил Руссо около пяти лет, до весны 1756 года, издав в это время обе знаменитые диссертации свои, ряд полемических ответов и две другие диссертации («О доблестях, необходимых герою» и «О политической экономии») и упрочив свою широкую известность в качестве выдающегося мыслителя, соперника самого Вольтера. Из этого периода жизни Руссо следует еще отметить его поездку в Женеву в 1754 году, где он был принят снова в число последователей реформатской церкви и восстановлен в правах женевского гражданина. Вышедшая в следующем году диссертация его «О причинах неравенства» была посвящена родному городу, правительство которого письменно благодарило за это своего великого соотечественника.
Общий обзор этого мирного и плодотворного периода жизни и деятельности Руссо рисует перед нами фигуру человека, время которого занято уединенными трудами, душа полна преданностью великим идеям, плодам собственного творческого гения, а личность окружена обаянием искренности и бескорыстия, заслуженно пользуясь общей любовью и уважением. Но и теперь на этом светлом фоне нетрудно разглядеть темные узоры, странные и болезненные. Отказ от обеспеченного изрядного дохода
Любил, волновался и страдал в это время Руссо не только за героев своего воображения. Он и сам пережил серьезную страсть. Молодая графиня Д'Удето, кузина и невестка m-me Д'Эпине, была героиней последней любви Жан-Жака. Более нежели скудная семейная жизнь, раздоры с друзьями, чувствительный и сумасбродный характер – все соединилось, чтобы создать потребность в любви и ласке. Отзывчивое, доброе сердце молодой аристократки, ее ласковое к нему внимание, а быть может, и несколько неосторожное кокетливое поощрение светской женщины решило выбор, и Руссо отдался своей неразделенной страсти с силой и настойчивостью, каких не знало его чувство до того времени. Графиню считали не из красивых. Веснушки, маленький лоб, неправильный нос, круглые глаза – так описывают ее наружность современники. Но она была молода, с чудесными черными косами, прелестно сложена, веселое подвижное лицо, симпатичный живой характер, ласкова и мила в обращении, остроумна и находчива в беседе, грациозная танцорка, порядочная музыкантша, литературно образованна, даже сама немного поэтесса. Если к этому прибавить, что все отзывы рисуют ее как человека, который ни о ком никогда не говорил дурного, и как друга, всегда верного своему чувству и своему слову, то неудивительно, если выбор Руссо остановился на этой милой женщине. Отданная замуж очень молодою за сильно пожилого графа Д'Удето, она вдобавок скоро имела несчастье убедиться, что муж продолжает свои авантюры и не может ручаться за верность молодой супруге. Огорченная и обиженная, она отдалила от себя пожилого грешника. Молодой, блестящий аристократ-писатель маркиз Сен-Ламбер заслужил ее сердечную привязанность. Она его приблизила к себе и всю свою жизнь осталась верна этой любви. Сен-Ламбер был в хороших отношениях с Руссо и познакомил его и с графиней Д'Удето. После отъезда Сен-Ламбера на войну графиня продолжала знакомство. Это и было время, когда Руссо поселился в Эрмитаже, во владениях ее кузины и приятельницы Д'Эпине. Она сама первая навестила его в его уединенном «скиту». Это было вечером. Экипаж она оставила довольно далеко и пришла пешком одна, раскрасневшаяся, оживленная, непринужденная, и наполнила смехом и весельем его одиночество. Вскоре она опять приехала к нему верхом, в мужском платье, с обычной милой искренностью отдаваясь новой дружеской привязанности, которую она, несомненно, питала к Руссо. На этот раз графиня не была так весела и оживлена, зато была сердечна и откровенна. Она много говорила о своей жизни, о муже, о Сен-Ламбере, о своих мыслях и чувствах и, уезжая, оставила бедного Жан-Жака окончательно покоренного ее образом. Сама же она носила в сердце образ отсутствующего Сен-Ламбера. Это отсутствие и заставляло ее искать дружеского участия. Не такое участие нашла она у Руссо. Уже в третье свидание он не выдержал и признался своей собеседнице в собственной слабости. Она дружески отклонила любовь, но не прервала свиданий. Напротив, Жан-Жак сделался постоянным гостем ее загородного замка, проводил там целые дни, увлекал ее на уединенные продолжительные прогулки и томился все разгорающейся страстью. То старался он пробудить в ней чувство долга к мужу и прекратить всякие посторонние отношения, то, напротив, умолял ее ответить на его страсть. Однажды, когда, упав к ее ногам и обливая слезами ее колени, он в страстных выражениях изливал перед нею свои чувства, молодая женщина была глубоко растрогана. Она расплакалась и обняла своего обожателя. «Никогда ни один мужчина не любил лучше и нежнее», – воскликнула она. Опьяненный этой лаской Жан-Жак уже держал в объятиях свою любимую Софи, когда неожиданно раздавшаяся за стеною сада брань извозчика заставила ее опомниться от охватившего ее чувства и спасла от измены Сен-Ламберу. Она нежно отстранилась от Руссо и напомнила ему их долг перед отсутствующим ее возлюбленным, а его другом.
Страсть эта совершенно поглотила Руссо и скоро стала в обществе басней. Сен-Ламбер получил анонимное письмо. Графиня должна была совершенно отдалить от себя неосторожного поклонника. Ей удалось наружно помирить с ним самого Сен-Ламбера, когда тот вернулся из армии. Они вместе даже обедали у Руссо. На прощание она его поцеловала, но затем, ввиду несомненно непрекращающейся его страсти, всякое дальнейшее знакомство между ними было прекращено. Они больше не виделись, но графиня Д'Удето, много пережившая и Сен-Ламбера, и Руссо и умершая уже в эпоху Реставрации, сохраняла всегда нежную дружескую память о своем поклоннике, и правдивые, искренние отзывы и показания этого прекрасного, сердечного человека сняли немало наслоений клеветы и сплетен, которыми враги мыслителя постарались очернить его память. Жан-Жаку было сорок четыре года, когда он пережил этот последний роман своей жизни и когда эта поздняя страсть отдалила от него лучшего и вернейшего друга. Наступало между тем время, когда он будет нуждаться в надежных друзьях. Он их найдет, но между ними уже не окажется наиболее преданного – нежной и ласковой Софи Д'Удето.
В это же лето у Руссо произошел разрыв и с Д'Эпине. Влияние Гримма и Дидро было главной тому причиной, но все чаще и ярче проявлявшаяся невропатическая наследственность его создала благоприятную для того почву. Рано вышедшая замуж, красивая, с сильным характером и блестящим умом, Д'Эпине, подобно своей кузине, нашла в браке полное разочарование. Муж ее оказался не только беспутным кутилой, но и распутным, безнравственным человеком. Имея молодую, красивую жену, он продолжал содержать нескольких любовниц, продолжал участвовать в разных распутных похождениях «золотой» молодежи. До жены это дошло не сейчас, а тогда только, когда бессовестный супруг успел уже наградить ее постыдной болезнью. Оправившись от этого жестокого и незаслуженного удара судьбы, молодая женщина, конечно, навсегда отдалила от себя развратного мужа, стараясь создать свою, особую жизнь в кругу друзей и среди удовольствий умственного общения с выдающимися людьми того времени. Дидро, Гримм, Руссо скоро стали близкими ее друзьями. Гримм заслужил даже с ее стороны более нежное чувство. Давно враждебно настроенный по отношению к Руссо, а может быть, недовольный и слишком сердечным вниманием, которое ему оказывала его нежная подруга, Гримм с первых дней жизни Жан-Жака в Эрмитаже настраивал Д'Эпине против ее гостя. Но с самостоятельным характером, искренно расположенная к Руссо, она долго не поддавалась этому влиянию, даже когда к нему присоединилось и влияние Дидро. Несчастный роман Жан-Жака с ее кузиной и развязка его, при посредстве анонимного письма к Сен-Ламберу, были причиною разрыва. Руссо заподозрил в этом извете Д'Эпине и написал ей резкое и несправедливое письмо, на которое получил ласковый, но строгий ответ. Она протестовала против постыдного обвинения и указывала, что Руссо заслуживал бы за него совершенного исключения из ее дружбы, но что она позволяет ему прийти к ней, чтобы получить прощение. Тронутый этим письмом Руссо поспешил к своему другу, и, вопреки протестам Гримма, примирение на этот раз состоялось. Вскоре Д'Эпине собралась съездить в Женеву за советом к знаменитому тогда врачу Троншену, другу Руссо. Она предложила Жан-Жаку сопровождать ее. Он, однако, заподозрил какие-то новые козни Гримма. Вмешательство Дидро для улаживания недоразумений открыло Д'Эпине, что свое недостойное подозрение по поводу письма к Сен-Ламберу Руссо сообщил не только ей, но и Дидро. Возмущенная этим открытием, она решительно порвала всякие отношения с Руссо. Отношения Руссо с Гриммом порвались, конечно, одновременно; так же, как и с Дидро. Эта личная ссора, впрочем, только закрепила уже явный литературный разрыв между двумя философами, но разрыв с таким другом, как Д'Эпине, был серьезной и трудновосполнимой потерей для Руссо. Эта дама оказалась далеко не столь великодушной и справедливой, как ее кузина. Д'Эпине оставила мемуары, в которых не пощадила своего бывшего друга. Историческая критика обнаружила при этом, что показания злопамятной красавицы не всегда отличались правдивостью. Таким образом, в сравнительно короткое время Руссо порвал отношения со всем тем дружеским кругом, в котором вращался в течение последних десяти лет. Д'Удето и Д'Эпине, Сен-Ламбер, Дидро и Гримм были им потеряны, и совершенно одинокий, оскорбленный, вместе с озлобленными женщинами своей семьи он 15 декабря 1757 года оставил Эрмитаж, куда еще так недавно переезжал с такими радужными мечтами!
Из Эрмитажа Руссо переселился в соседнюю деревушку, принадлежавшую поместью Монморанси, в простую сельскую лачужку, достаточно тесную, чтобы отослать старуху Левассер в Париж. Здесь, в этой хижине, прожил Руссо около полутора лет и здесь написал свое знаменитое открытое письмо Д'Аламберу, этот явный вызов Вольтеру и философам. Сочинение имело громадный успех и произвело сенсацию. Увлечение читателей и озлобление философов могло служить некоторым утешением болезненному мыслителю, проводившему в одиночестве свои дни в лачужке, где одна горенка служила и кухней, и столовой, и спальней, и кабинетом. Тереза была единственным обществом, сельская природа – единственной радостью. Летом 1759 года завязываются, однако, у Руссо новые отношения, имевшие большое значение для последующей его жизни. Совершенно неожиданно для себя и для своих прежних отрекшихся от него друзей он входит в это время в круг самой высшей и могущественной аристократии. Поместье Монморанси принадлежало тогда герцогу Люксембургскому, который в 1759 году приехал в замок Монморанси провести лето. Маршал Франции, пэр королевства, приближенный короля, родственник королевского дома, один из первых вельмож и сановников, герцог Люксембургский принадлежал к числу самых просвещенных и гуманных людей своего времени. Почитатель литературного таланта Руссо, он сделал ему визит в его хижине весной 1759 года, как только прибыл в Монморанси. Руссо ему отдал визит, а радушная любезность герцогини сделала его вскоре обычным посетителем соседнего замка. Герцогиня обласкала даже Терезу, тогда еще невенчанную подругу Жан-Жака. С ним же она держала себя так просто, непринужденно и вместе с тем ласково, что успела вскоре рассеять в его душе все предубеждения против дружбы с этими знатнейшими аристократами королевства. Руссо презирает их титулы, привилегии и богатства, но не может отказать в уважении их личным достоинствам. Он им читал отрывки из своих сочинений, из «Новой Элоизы» и «Эмиля», и эта дружеская связь крепла и развивалась. Руссо наконец принял предложение герцогини переехать в один из павильонов замка, где он жил совершенно самостоятельно, посещая замок когда вздумается, знакомясь или не знакомясь с герцогскими гостями, предаваясь литературным трудам и отдыхая на прогулках. «Новая Элоиза», «Общественный договор» и «Эмиль» написаны в этом павильоне замка Монморанси. Отсюда же они были выпущены в свет, взволновали мир и заставили автора искать спасения в бегстве. Здесь же Руссо нашел новых друзей. Кроме герцога и герцогини Люксембургских, в их числе надо назвать принца крови Конти и Мальзерба. «Руссо покинул прежних друзей, – язвил Гримм, – чтобы войти в придворные сферы». Действительно, только нежелание самого Руссо явилось причиной того, что он не был представлен королю, и что ему не была назначена королевская пенсия за литературные заслуги. Он строго оберегал свою независимость и был вдвойне прав. Он готовил произведения, за которые король затруднился бы назначить пенсию. В феврале 1761 года была выпущена «Новая Элоиза». Я уже упоминал о колоссальном, невиданном успехе этой книги. Она внесла новую струю в личную жизнь ее автора. Графиня Де Бло недаром заметила, что «чувствительная женщина, прочитавшая „Новую Элоизу“, ни в чем не могла бы отказать ее автору». Действительно, многие дамы заочно влюблялись в Руссо, вступали с ним в переписку, рисовали его в своем воображении в виде Сен-Пре, а себя – в виде Юлии, и этими запоздалыми знаками женской любви и ласки приносили одинокому больному автору больше затруднений, нежели радости. Особенно одна молодая аристократка, Де ла Тур де Франкевиль, страстно увлеклась автором «Новой Элоизы». Чувство этой романтической женщины с верным и преданным сердцем пережило все испытания: суровость его ответов, семейные неприятности дома, обвинения и клеветы, сыпавшиеся на его голову. Она видела его всего три раза в жизни, озлобленного, почти с нею грубого, разбитого жизнью и годами, больного физически и душевно. Это не ослабило ее чувства, и она пронесла его до могилы, оставаясь всегда самой пламенной и верной защитницей престарелого, душевнобольного философа. Такое чувство раньше могло бы составить счастье всей жизни Жан-Жака, но безжалостная судьба улыбнулась ему, когда было уже слишком поздно.