Жангада

Верн Жюль

До берега Амазонки оставалось не больше четверти мили. Над рекой поднималась песчаная гряда, скрывая часть горизонта, так что поле зрения ограничивалось несколькими сотнями метров.

Бенито ускорил шаг и скрылся за одним из песчаных холмов.

— Скорей! Скорей! — сказал Маноэль. — Его нельзя ни на минуту оставлять одного!

Оба бросились за ним, и в ту же минуту послышался крик.

Увидел ли Бенито Торреса? Или Торрес заметил его? А может быть, они уже сошлись?

Пробежав шагов пятьдесят и обойдя один из выступов на берегу, Маноэль

и Фрагозо увидели двух мужчин, стоявших друг против друга.

То были Торрес и Бенито.

В одно мгновение Маноэль и Фрагозо очутились возле них.

Можно было ожидать, что возмущенный Бенито, встретившись с Торресом, даст волю своим чувствам.

Ничуть не бывало.

Как только молодой человек увидел перед собою Торреса, как только убедился, что тот не может от него сбежать, он сразу как будто переменился, облегченно вздохнул, снова обрел хладнокровие и овладел собой.

Несколько минут они смотрели друг на друга, не говоря ни слова.

Первым нарушил молчание Торрес, сказав со своей обычной наглостью:

— А, господин Бенито Гарраль!

— Нет, Бенито Дакоста, — ответил юноша.

— Ну да, конечно, господин Бенито Дакоста, а с ним и господин Маноэль Вальдес и мой дружок Фрагозо!

Оскорбленный такой фамильярностью проходимца, Фрагозо, у которого давно чесались руки, хотел было броситься на Торреса, но Бенито, по-прежнему сохранявший хладнокровие, его удержал.

— Что это с вами, милейший? — воскликнул Торрес, отступая на несколько шагов. — Кажется, мне надо быть начеку!

С этими словами он выхватил из-под пуншо маншетту, это оружие защиты или нападения, смотря по обстоятельствам, с которым не расстается ни один бразилец. Потом пригнулся и, застыв на месте, стал ждать.

— Я вас искал, Торрес, — сказал Бенито, который не двинулся в ответ на эту угрожающую выходку.

— Искали? — переспросил Торрес. — Меня не трудно найти! А зачем я вам понадобился?

— Чтобы услышать от вас, что вы знаете о прошлом моего отца.

— Вот как!

— Да! Я хочу, чтобы вы сказали мне, как вы его разыскали, почему бродили в лесу вокруг нашей фазенды, зачем ждали его в Табатинге.

— Ну что ж! По-моему, это всякому ясно, — усмехнулся Торрес. — Я ждал вашего отца, чтобы сесть на его жангаду, а сел на жангаду, чтобы сделать ему простое предложение… которое он отверг, и, ей-богу, напрасно!

Такой наглости Маноэль не мог стерпеть. Бледный, с горящими глазами, он шагнул к Торресу.

Но Бенито, желая испробовать все возможности договориться мирным путем, встал между ними.

— Спокойней, Маноэль, — сказал он, — ты видишь, я держу себя в руках! — Затем снова обратился к Торресу: — Да, Торрес, я понимаю, по какой причине вы попросили взять вас на жангаду. Зная тайну, которую вам, видимо, кто-то выдал, вы решили шантажировать отца. Но сейчас речь идет не о том.

— О чем же?

— Я хочу знать, откуда вам стало известно, что хозяин икитосской фазенды — Жоам Дакоста?

— Откуда? — повторил Торрес. — А это уже мое дело, и я вовсе не собираюсь рассказывать

вам о моих делах. Самое главное, что я не ошибся, когда донес, кто настоящий виновник преступления в Тижоке.

— Нет, вы мне скажете! — Бенито уже начинал терять самообладание.

— Ничего я не скажу! — бросил Торрес. — Жоам Дакоста отверг мои предложения. Он отказался принять меня в свою семью. Тем хуже для него! Теперь, когда тайна его открыта, когда он арестован, я и сам отказался бы породниться с грабителем, убийцей, преступником, которого ждет виселица!

— Мерзавец! — вскричал Бенито. Теперь и он выхватил маншетту из-за пояса, угрожая Торресу.

Маноэль и Фрагозо единым движением тоже обнажили оружие.

— Трое против одного! — крикнул Торрес.

— Нет, один на один! — возразил Бенито.

— Вот как! А я был уверен, что сын убийцы готовит убийство.

— Защищайся, Торрес! — закричал Бенито. — Иначе я убью тебя, как бешеную собаку!

— Пусть бешеную, тем опаснее мои укусы! Так берегись же моих зубов!

Затем, прикрыв грудь маншеттой, Торрес стал в угрожающую позу, готовый броситься на своего противника.

Бенито отступил на несколько шагов.

— Торрес, — проговорил он, вновь обретая утраченное на миг хладнокровие. — Вы были гостем моего отца, вы угрожали ему, вы предали его, вы донесли на него, вы обвинили невинного человека, и с божьей помощью я вас убью!

На губах Торреса мелькнула наглая усмешка. Быть может, негодяй в эту минуту подумал, что стоит ему захотеть, и он не допустит этого поединка. Наверно, он понял, что Жоам Дакоста ничего не сказал близким о существовании документа, который мог служить письменным доказательством его невиновности.

Если бы Торрес сказал Бенито, что держит в руках такой документ, тот сразу сложил бы оружие. Но, помимо того, что Торрес решил тянуть до последней минуты, чтобы подороже продать документ, воспоминание об оскорбительных словах молодого человека, ненависть к нему и ко всем его близким заставили негодяя забыть даже о своей выгоде.

К тому же Торрес прекрасно владел маншеттой, которой ему частенько приходилось пользоваться, был крепок, силен и ловок. Стало быть, в борьбе с двадцатилетним противником, который не обладал ни его силой, ни опытом, перевес был явно на его стороне.

Поэтому Маноэль еще раз попытался уговорить Бенито позволить ему драться с Торресом.

— Нет, Маноэль, — холодно ответил юноша. — Я один должен драться за отца, а чтобы дуэль проходила по правилам, ты будешь моим секундантом.

— Бенито!..

— А вы, Фрагозо, если я попрошу, не откажетесь быть секундантом этого человека?

— Ладно, — ответил Фрагозо, — хоть чести для меня в этом нет никакой! Я бы обошелся без таких церемоний и попросту убил бы его, как дикого зверя!

Для поединка была выбрана ровная площадка, около сорока шагов в ширину, поднимавшаяся футов на пятнадцать над Амазонкой. Здесь берег круто обрывался. Внизу медленно текла река, омывая густой камыш, росший под обрывом.