Жанна д’Арк из рода Валуа. Книга 1
Шрифт:
– Что бы я без вас делала, – сказала она, раскрывая объятья. – Лучшего помощника в делах, чем вы, мой дорогой, не сыскать…
Вечером в столовой с огромным камином всё Анжуйское семейство собралось, чтобы приветствовать будущего супруга восьмилетней Мари.
Нарядно одетый и привлекающий к себе всеобщее внимание Шарль, снова едва не ощутил себя объектом для насмешек, когда увидел гордого, как принц, младшего Луи Анжуйского и другого, незнакомого юношу, который стоял, заложив руки за спину, и смотрел, как казалось, с откровенным вызовом. Третий мальчик,
Самих герцога и герцогини Анжуйских ещё не было, и единственным близким лицом в этом зале было лицо Танги дю Шастеля. Но к этому спасительному берегу прибиваться-то как раз было и нельзя. И Шарль чувствовал, как с каждой минутой убывает его уверенность в себе, накопленная за время поездки.
Наконец, стоящий у входа управляющий двора возвестил о прибытии герцогской четы. Все в зале низко склонились, и даже малыш оставил в покое нянькину юбку.
Герцогиня вошла первой, ведя за руку девочку с золотой сеткой на волосах. Их появление выглядело очень внушительно, благодаря мощной фигуре герцога и ослепительным парадным одеждам, но впечатление смазал малыш, с радостным визгом бросившийся к матери.
– Тихо, тихо, мой дорогой, – ласково погрозила ему пальцем герцогиня. – Сейчас мы должны сделать одно очень важное дело, а потом уделим внимание и тебе.
Она жестом велела няньке забрать малыша и подвела девочку к Шарлю.
– Вот невеста вашего высочества. Подойдите же, познакомьтесь с ней.
Девочка на вид была самая обыкновенная. Не красавица, но и не дурнушка. Не косая, не хромая, а самое главное, не было у неё того чопорного вида, который так не понравился Шарлю на портрете.
– Здравствуйте, сударь, – слегка присела девочка. – Меня зовут Мари.
– А меня Шарль, – буркнул в ответ мальчик, хмуря брови, как делал всегда, когда смущался.
– Можно ли мне вас поцеловать? – Девочка сложила руки перед собой и посмотрела очень ласково.
– Я сам вас поцелую, – выпалил вдруг Шарль.
Нагнувшись, он неумело ткнулся губами в мягкую щеку девочки и густо покраснел, уверенный, что все вокруг сейчас засмеются.
Мари, не готовая к такому обороту, испуганно покосилась на мать, но уже в следующее мгновение опустила ресницы и мило зарумянилась. А все вокруг действительно заулыбались, но так, как и следовало улыбаться при виде двух целомудренно поцеловавшихся детей.
– Я же говорил, хлипковат у нас зятёк, – шепнул герцог Анжуйский супруге. – Я в его годы, уже ого-го как целовался…
– Ничего, он наверстает, – шепнула в ответ герцогиня. – Хорошо уже то, что перестал дичиться.
Улыбаясь, она подошла к Шарлю, обняла его за плечи и повела знакомиться с остальными детьми.
– Это – мой старший сын Луи, будущий герцог Анжуйский, король Сицилийский и Неаполитанский… Это – самый маленький, Шарль, – она обернулась к малышу, которого нянька взяла на руки. – Когда подрастет, он станет для вас добрым другом и помощником, как и мой средний сын, Рене, который живет сейчас в Лотарингии.
Мадам
– А это – ваш кузен, Жан Орлеанский. Он бастард, но признан официально, и с пяти лет, с любезного соизволения мадам Валентины Миланской, навещает Анжер так часто и подолгу, что я с гордостью могу назвать его и своим воспитанником тоже. Хотя, главным его наставником является, конечно же, мессир де Вийер…
Мужчина, стоявший за спиной Жана Орлеанского, низко поклонился.
– Рад знакомству с вашим высочеством, – сказал юноша, быстро окинув глазами фигуру Шарля и слегка кивнув головой
– Я тоже рад, – ответил Шарль и гордо выпрямился.
Юноша был выше и старше его и, казалось, нисколько не смущался положением бастарда. Скорее наоборот, здесь, среди людей, принадлежавших одному из могущественнейших семейств Франции, этот, с позволения сказать, кузен выглядел, как равный, и только лишь потому, что вид имел независимый, смотрел гордо, не ожидая насмешек и не пытаясь провалиться сквозь землю. И, наверное, именно присутствие Орлеанского бастарда стало тем последним щелчком, который окончательно отрезвил юного Шарля.
С достоинством, удивившим его самого, приветствовал мальчик рыцарей, которые подходили к нему представиться. А когда одна из придворных дам герцогини присела перед ним в нижайшем поклоне, Шарль вдруг почувствовал, что улыбается ей не застенчиво, через силу, как вынужден был улыбаться всем и каждому в Лувре, а высокомерно и снисходительно, как и положено господину… Стараясь не растерять это опьяняющее ощущение, он повернулся к герцогине и, заметив явное одобрение в её глазах, произнес громко и уверенно:
– Мадам, сегодня я обрел семью лучше той, что была у меня раньше. Этим счастьем я обязан вам и потому сейчас, при всех, прошу дозволения всю оставшуюся жизнь называть «матушкой» вас одну!
Азенкур
Глава, которую можно не читать
Английский король Генри Монмут стоял на коленях в дырявом шатре перед косо спиленным деревянным чурбаном и, положив на него сцепленные руки, молился.
Но молитва не шла.
Сосредоточиться мешал вопрос «Почему?», который, как монотонный колокол, раскачивался в голове короля весь последний месяц.
Два года он готовился.
Два года, за которые было сделано так много! И армия собрана лучше, чем когда-либо, и вооружение мощнее. И ситуация, как внутри страны, так и вне неё, создана максимально выгодная…
Сначала, будучи ещё принцем, он раззадорил французскую междоусобицу, помогая то арманьякам, то бургильонам, а потом, короновавшись, бросил их на произвол судьбы и послал безумному королю французов письмо, крайне оскорбительное, но несомненно возвышающее короля английского в глазах его соотечественников. «Благородному принцу Шарлю, нашему кузену и противнику во Франции – Генри, божьей милостью король Англии и Франции…» Вот так вот! И дальше, почти слово в слово все то, о чём говорил в парламенте, когда встал и объявил, и друзьям, и недругам, что готов.., нет – обязан, во имя справедливости, восстановить права своих предшественников-королей!