Жанна д'Арк из рода Валуа. Книга 1
Шрифт:
Однако, какую бы интересную историю ни рассказывали в этой «дамской» карете, стоило мадам де Блуа открыть рот, чтобы вставить слово о своем сыне, как все внимание принцессы целиком и полностью переключалось на будущую свекровь.
Она вообще, на любое упоминание о Луи Анжуйском реагировала так, словно ехала заключать брак не по политическим расчетам, а по страстной и давней любви. Французские дамы и это отнесли за счёт провинциальности принцессы, но грехом не посчитали. Все-таки она воспитывалась не при французском дворе, где добродетельное почитание мужей давно вышло из моды.
7.
Наконец, наступил последний день утомительного путешествия.
Накануне в Анжер отправили гонцов, и рано утром, как только пересекли Луару, все постарались принарядиться соответственно моменту. Погода, как по заказу, выдалась солнечной и теплой, что только усилило радостное возбуждение.
Уже стали видны замковые ворота и полосатые башни Анжера с реявшими над ними стягами Анжу и Арагона, уже серая толпа сбежавшихся из окрестных селений вассалов начала разделяться на фигуры и лица, всё стало уже совсем-совсем близким, как вдруг принцесса велела кортежу остановиться и потребовала коня.
– Я желаю въехать в Анжер верхом и в окружении рыцарей, присланных за мной в Сарагосу, – сообщила она ди Клермону, который с озабоченным лицом подъехал узнать, в чем собственно дело
Коня немедленно подвели. И пока его обряжали в желто-оранжевую попону с гербами Арагона, Сицилии и Неаполя, придворные дамы, ничего пока не понимая, испуганно перешептывались: уж не придется ли и им забираться в седла? Но герцог, проходя мимо, чтобы отдать распоряжения свите, успокоил:
– Не волнуйтесь, дамы, ваши места, как всегда, на трибунах. А вот мы… Честное слово, едем к герцогу почти военным строем!
И поспешил дальше, к своим рыцарям.
– Не понимаю, зачем она это делает? – пожала плечами Мари д’Алансон, наблюдая за сборами. – Дорога раскисла, грязная… Платье наверняка испачкается! В таком виде и в первый раз перед мужчиной… Я бы не рискнула.
– Я бы тоже, – согласно закивала Бонна Беррийская.
А герцогиня де Блуа промолчала.
«Не так уж и глупо, – подумала она, глядя через окно кареты на то, как ладно сидит в седле Виоланта. – Пожалуй, дама, забрызгавшая платье таким образом, произведет на моего сына самое благоприятное впечатление.»
– Мы поторопились с выводами, – сказала она, когда кареты тронулись, – Вот увидите эта арагонская принцесса окажется не так проста, как показалась нам сначала. Она напоминает мне меня же, и, поверьте, очень скоро и мой сын, и всё здесь станет её собственностью безраздельно.
– Вы шутите, мадам? – удивленно приподняла брови Мари д’Алансон.
– Ничуть. И я этому рада. Анжуйским мужчинам умные жёны нужны, как воздух.
Между тем, кортеж двигался к Анжеру, еле поспевая за группой конных рыцарей, окруживших Виоланту. Герцог ди Клермон вырвался вперед и, размахивая шляпой, первым подскакал к разукрашенному помосту, на котором, под бело-синим балдахином, уже стоял в картинной позе Луи Анжуйский со всем своим двором.
– Ваша светлость! – крикнул ди Клермон, – Я привез вашу невесту! Поприветствуйте её! Вы счастливейший из смертных!
«Она
Он тоже снял шляпу, но из-за яркого солнца никак не мог рассмотреть лица принцессы.
«Нет, вроде не урод… Ах, черт, как мешают эти флаги, и это солнце… И рыцари эти… Окружили – ничего не увидишь! Но не дура, нет. Дуры так не приезжают…»
С улыбкой, более искренней, чем сам от себя ожидал, герцог Анжуйский сошел с помоста, помог невесте спешиться и легко прикоснулся губами к ее губам.
«Совсем, совсем не урод! Я бы даже сказал – очень недурна… И слава Богу!»
– Не утомила ли вас дорога, сударыня? – любезно спросил он.
Виоланта, разрумянившаяся после проезда верхом, действительно выглядела очень привлекательной. Не отпуская руки герцога, на которую опиралась, она слегка сжала ее и, улыбаясь так, как улыбаются только счастливые женщины, ответила:
– Я любовалась Францией, ваша светлость, разве это может утомить? И, если бы не встреча с вами, желала бы продлить путешествие и дальше.
«Не дура и не урод, – заключил герцог. – И я – король Сицилии. Все сложилось просто прекрасно!»
Ему вдруг захотелось сказать что-то очень хорошее. Не любезное, не такое, что обычно следует говорить, а нечто особенное, чтобы сразу стало ясно – он ей действительно рад.
– Моя дорогая, – приосанившись, начал герцог, – отныне главной моей заботой станут только ваши удовольствия. Клянусь, на первом же турнире, я раскрою шлем самому сильному противнику исключительно в вашу честь!
Виоланта улыбнулась еще шире. Но в её переполненном благодарностью взгляде вдруг промелькнуло странное выражение – то ли жалость, то ли скука…
«Но не урод – и слава Богу», – подумала принцесса.
В тот же день всем было объявлено, что после бракосочетания супруга герцога желает именоваться на французский манер, и отныне называть её следует – мадам Иоланда Арагонская, герцогиня Анжу.
АНЖУ (1400 – 1407 г,г,)
Герцогиня де Блуа не ошиблась: очень скоро Луи Анжуйский действительно готов был забыть обо всем на свете, и даже о своих любимых военных забавах на юге Италии.
Утром после первой брачной ночи, горделиво подождав, когда слуги растянут перед придворными простыни с кровавым следом, герцог Луи оповестил всех, что супруга его «совершенная прелесть». Утомленный, но довольный облик герцога значительно подкреплял эти слова, изумляя собравшихся. Все знали, что плотских утех его светлость никогда не чуждался, но, не имея времени и особенного желания для галантных ухаживаний за светскими дамами, предпочитал развлекаться с маркитанками своего войска, не капризными пастушками из окрестностей Анжера, да с заезжими шутихами из балаганов. Мадам же новая герцогиня, мало того что в девках засиделась, так еще и воспитана, скорей всего, была на постах и молитвах. Кто мог ждать от подобного союза иных радостей, кроме тех, которые давал один только расчет? И вот – надо же…