Жанна д’Арк из рода Валуа. Книга 2
Шрифт:
– Как думаешь, Жанна, у нас получится?
– Должно получиться.
Девушки замерли, глядя друг на друга.
– Ну, что?..
– Давайте скорее! – долетел до них голос Дюрана Лассара, отошедшего подальше, чтобы их не смущать.
– Пошли…
Вокулёр
Мессир Робер маялся зубами.
Стоя внутри одной из башен и осматривая с одной стороны внутренний двор, а с другой – прилегающие к Вокулёру окрестности, он с досадой думал, что раздражает его сейчас буквально
Вот! Дёрнуло с новой силой, да так, что помутилось в глазу!
– Где лекарь?! – зарычал мессир Робер, хватаясь за щёку.
– Больных ищет, – ответил один из стоящих рядом лучников.
От его сочувствующего взгляда стало, почему-то, ещё хуже. Сейчас бы уйти в свои покои, задёрнуть полог на кровати, да полежать, попытаться заснуть. Но нельзя. Проклятые бургундцы! Что ни день, в крепость прибывают новые и новые беженцы из пожжённых деревень и надо следить, чтобы они не размещались где попало, да не занесли какую-нибудь заразу. Вот лекарь и смотрит с утра до ночи, нет ли у кого проказы, или оспы. Осада дело такое – заведётся хоть один чумной и всё, пошло-поехало… Никому тогда не уберечься.
Со вздохом перейдя к другой бойнице, господин де Бодрикур осмотрел окрестности. Болит, не болит, а следить за всем надо. Хорошо хоть заранее предупредили, и о том, что осады не миновать, и о том, что войско де Вержи уже собрано и готово двинуться на Вокулёр. Коле де Вьенн – королевский гонец – толковый малый! Ухитрился не просто проехать через Шампань, но и собрать сведения самые свежие. А любой дурак знает, в осаде самое страшное – отсутствие информации! И, хотя крепость ещё не осаждена, в том кольце из английских и бургундских территорий, в котором она оказалась, нехватка сведений уже начинала сказываться.
Глаза от тупой боли заволокло слезами, но господин де Бодрикур продолжал осматривать пустынные берега Мёзы. Кажется все более-менее пригодные для жилья постройки снесены и все амбары опустошены. Осаждающим поживиться будет нечем. Кое-где, как недавние проталины на снегу, чернели на весенней зелени пепелища – это сами крестьяне подожгли то, что нельзя было ни вывезти, ни разрушить. Часть домов вообще разобрали на бревна, из которых теперь достраивали второй ряд внутренних укреплений вдоль стен, подготавливая дополнительные площадки для стрелков, под костры и под ящики с метательными камнями.
Через следующую узкую бойницу господин де Бодрикур, морщась, посмотрел, как обтёсывают доски для последней такой площадки на этой стороне, и совсем уж было собрался уходить, но внимание его привлекла невысокая девица в красном праздничном платье, словно вспыхнувшая в серо-стальной толпе лучников. «Это ещё, что такое?», – подумал рыцарь, удивляясь сразу нескольким вещам. Во-первых, само по себе появление сопливой девицы здесь, среди строящихся укреплений и солдат, выглядело крайне неуместно. Возможно, заблудилась, сбилась с дороги? Но нет. Девица явно кого-то искала, да так
Во-вторых, держала себя эта девица слишком нагло для крестьянки, но недостаточно развязно для солдатской девки. Её манеры можно было бы назвать «уверенными», но раздражённому болью мессиру Роберу это слово в голову не пришло. Да и откуда взяться уверенности у крестьянки, которая и в городе-то, возможно, ни разу не была. Мужик рядом с ней, как и мальчишка-паж, и то выглядели куда естественней из-за своей растерянности во всей этой суматохе вокруг…
– Эй, кто-нибудь!
Господин де Бодрикур обернулся, выискивая среди людей на башне, кого бы послать вниз.
– Поди-ка сюда, Бертран.
Бертран де Пуланжи, командир небольшого отряда, который неподалеку проверял луки у прибывших ополченцев, тотчас отставил своё занятие и торопливо подошёл.
– Что это? – деревянным от боли голосом спросил де Бодрикур, пальцем указывая на разряженную в красное девицу. – Поди, узнай, чего ей тут надо, и, если какие-то глупости, гони в шею!
Пуланжи косо усмехнулся. Бабником он слыл отменным, а девицу дурнушкой никто бы не назвал. Можно не сомневаться – и расспросит, и выставит любезно. Это на тот случай, если девица окажется, вдруг, не той, за кого пытается себя выдавать. А если она действительно крестьянка… «Впрочем, что здесь делать «не крестьянке» в такое-то время?», – подумал де Бодрикур, наблюдая, как Пуланжи спускается вниз и подходит к девице. – «Сюда бы солдат побольше, а баб поменьше. Или вообще без них – вот это было бы дело…".
Тут снова дёрнуло во рту, да так, что мессир Робер схватился за щеку, полностью теряя всякое ощущение реальности.
Очнулся он только когда услышал рядом голос Пуланжи и, сквозь мутный туман оседающей боли, рассмотрел его смеющееся лицо.
– Что? – прохрипел де Бодрикур. – Чем ты так развеселился?
– Вы не поверите, мессир, но нас посетила Лотарингская Дева!
Солдаты на башне загоготали.
– Что за чушь? – скривился де Бодрикур. – Она помешанная, что ли? Чего ей нужно?
– Вас, сударь. – Пуланжи так и распирало от смеха. – Она хочет, чтобы вы отправили ей ко двору нашего короля с сопроводительным письмом и охраной. И самое главное – это она особо просила подчеркнуть – послать опережающего гонца, который бы велел дофину, – от её имени, ни больше, ни меньше, – не вступать ни в какие сражения до середины поста! Вот она, дескать, явится, король даст ей войско, чтобы прогнать англичан, и потом посадит рядом с собой на коронации… Хотя, нет, что это я? Какой король? Она называет его дофином, потому что королем он станет только когда коронуется в Реймсе, куда она же его и приведет…
– Что?!!!
– Да, мессир. И вы должны её немедленно принять, потому что девица эта даже ногой топнула, требуя, чтобы я немедленно её к вам проводил.
Солдаты загоготали с новой силой, да и Пуланжи дал, наконец, себе волю – засмеялся вместе с ними. Только де Бодрикур мрачно смотрел на всех исподлобья, без тени улыбки на лице.
– Ах, даже ногой топала…
Он по пояс высунулся из бойницы и заорал на весь двор, обращаясь не к девице, а к мужику, который конфузливо переминался с ноги на ногу за её спиной.