Жар сумрачной стали. Злобные чугунные небеса

Кук Глен

Близился полдень. Солнце, казалось, занимало половину неба.

Определившись с местоположением, я попытался понять, с какой стати таращусь в эту нечестивую топку.

Подходящая причина отыскалась сама собой. Под моим окном маршировали сотни идиотов. Очередная

демонстрация, трах-тибидох! Дорогие гости, а не надоели ли вам хозяева?

Сотни парней в коричневой форме, все с нарукавными повязками, под разноцветными знаменами маршировали по Макунадо, слаженно выкрикивая речовки, готовые разорвать в клочья не только нелюдей, но и обыкновенных прохожих, имевших неосторожность зачесать волосы на другой бок или нарядиться на иноземный манер.

Скорее всего, моя матушка меня неправильно воспитывала. Несмотря на множество доводов в пользу противного, содержание не имеет значения. В конфликтах верх одерживает тот, кто громче вопит и у кого толще дубинка.

Ну почему все марши проходят по Макунадо? Почему не где-нибудь за городом, на природе? Там бы они никому не мешали, кроме фермеров, мамонтов да лесных эльфов. Честно говоря, хотелось схватить рупор побольше и рявкнуть: «Парни, мы тут спим, между прочим!»

Я опустил штору. Через минуту мне стало полегче. Похмелья вроде не было. Что я вчера пил? Только пиво? Отлично! Но все равно, стоит на время перейти на здоровую пищу…

Спускаясь по лестнице, я вдруг вспомнил, что Дина дома нет. Придется готовить завтрак самому. Брр! Жизнь полна несправедливостей.

Попка-Дурак услышал мои шаги и радостно вякнул. А потом

разразился тирадой, из которой следовало, что он – маленький ребенок и не надо его бить.

Вернулся, значит, в исходное состояние? Ну-ну. Я бы его покормил, да что-то настроения не было. Может быть, когда-нибудь…

Я бросил на сковородку несколько ломтиков бекона, поставил греться воду, а сам прошелся по нижнему этажу в надежде углядеть что-нибудь этакое, чего с устатку не заметил накануне. Результат прогулки оказался тот же самый: полный пшик. Ни Дина, ни Покойника. И никаких следов взлома, ограбления или борьбы. Получалось, что мои квартиранты встали и ушли, потому что им взбрело в голову встать и уйти.

Я пожевал бекон, погрыз черствый хлеб, попил чайку, пытаясь сжиться с мыслью, что Покойник мог переехать куда-либо по собственной воле. Если все действительно так и было, это произошло второй раз на моей памяти. В первый раз он добровольно переселился под мою крышу.

Еще лет сто – и он начнет танцевать на улице.

Я поглядел на бочонок с пивом. Заманчиво… Нет, рановато. И дел много.

Дела, дела… Я поежился. Столько всего сразу навалилось…

– Заткнись! – прикрикнул я на попугая, который затянул военную песню из десяти тысяч куплетов; каждый куплет начинался словами: «Сам не видал, но мне говорили…»

Подлив в чашку кипятка, я добавил ложку меда, выбрал булочку помягче (чтоб не поцарапать рабочий стол, если ненароком уроню) и поднялся в свой кабинет.

Конец ознакомительного фрагмента.