Жара
Шрифт:
Вечером приехал Иван. Его лицо носило следы усталости, скулы обострились. У Инги сжалось внутри.
– Давай ты будешь ночевать в городе, а к нам приезжать по выходным, – предложила она.
– Я и сам хотел… но не знал, как начать.
Женщина провела пальцами по щеке мужа и ласково прошептала:
– Ну, я же не хочу, чтобы ты окончательно извёлся, милый.
Луна освещала кровать, покрытую белой простыней, под которой угадывались очертания двух тел, а в распахнутое настежь окно проникал свежий воздух, чуть раскачивая занавески. Очень сложно распознать приближение момента, после которого нет возврата к прошлому? Тот краткий миг неуловим и, несмотря на усилия его удержать, он ускользает, бросая нас один на один с мыслями о неизбежном.
Утро развеяло непостижимую печаль, принеся с первыми лучами солнца весточку
На предложение позавтракать под открытым небом дети с восторгом согласились. Перекусив, младший состав устремился на охоту за кузнечиками, а собака устроилась в излюбленной позе, положив морду на передние лапы. Обычно она дремала… иногда вздрагивала, отгоняя муху, но сегодня вела себя тревожно: крутила носом, сдержанно ворчала. Инга верила животному, поэтому слегка напряглась. Прислонилась к дубу, обвела взглядом округу – ничего. Вдруг сверху послышалось какое-то дребезжание и, подняв голову, женщина обнаружила, что среди ветвей, поблескивая на солнце, висели крошечные металлические колокольчики. Каждый из них крепился на прозрачной нитке или рыболовной леске, отчего возникало ощущение, что те парят в невесомости. При порывах ветра колокольчики вздрагивали, сбивались в кучки и, замерев на мгновенье, разбегались в разные стороны с похожим на тихий смех звоном.
Желая поделиться находкой, Инга громко позвала: «Саша! Оля! Где вы?» Ответом была гробовая тишина, от которой мурашки побежали по коже. Даже цикады присмирели в кустах, а дивное место приняло зловещий вид. Зрение отказывалось верить, но поляна и граничащие с ней деревья затеяли невесёлую игру, начав вращаться вокруг неё. Скорость неуклонно увеличивалась и стала поистине бешеной. Когда же свет померк, в ноги ткнулся спасительный нос Дины и морок растаял. Показались близнецы, вприпрыжку пересекающие лужайку. «Мама, мама, мы поймали кузнечика!» – неслось над медовым травами. «Давайте отпустим пленника и пойдем домой» – еле выдавила из себя Инга. Язык не слушался, но дети вроде не заметили. «Домой! Домой!» – обрадовались они.
Вечером, только смолкли звуки, и ночь зажгла фонари, Инга осталась наедине с собой. Иван так и не проявился, хотя именно сейчас его поддержка очень бы пригодилась. Рука потянулась было за трубкой, но в последнюю секунду осознание того, что придётся докучать глупыми страхами утомлённому заботами мужу, заставило остановиться. Спать не хотелось, раздражала яркая луна, нахально пялившаяся в окно пустыми впадинами-глазницами. Оставалось переглядываться с ней, пока не выступили слезы. Наконец скучное занятие надоело, и она взялась перебирать в памяти эпизоды минувшего дня. Происшествие на поляне теперь больше напоминало игру воображения, чем существующую на самом деле реальность. Слишком уж нелепым казалось появление этих пресловутых колокольчиков. Трудно представить, что кто-то, рискуя сломать шею, развешивал бы их на такой высоте. Очевидно, что ей сделалось плохо от жары, а галлюцинации явились предвестниками головокружения.
Едва нашлось логическое объяснение случившемуся, спокойствие вернулось. Луна уже не наводила ужас, и не отвлекала от безмятежных раздумий, в результате которых посетила мысль расширить круг общения за счёт новых контактов. «Одиночество не идёт на пользу никому, превращая самого позитивного из нас в призрак тени. Да и близнецам не помешают новые впечатления», – резонно рассудила мудрая мать, перед тем как бесповоротно погрузиться в объятия Морфея. В деревню отправились после завтрака. Детский городок притаился в глубине еловой аллеи на берегу живописного озерца с чинно качающимися утками. К полудню там набиралась целая ватага ребятишек, и все прекрасно ладили между собой. Кто постарше – пришли самостоятельно; малышей сопровождали
Местные жительницы охотно выложили новенькой свежие сплетни, добавив, как водится, немного от себя; но Инга пропускала информацию мимо ушей. Мечты унесли её далеко, и интересовал лишь один вопрос: «Почему не звонит муж?» Они вместе почти пять лет. Познакомились на свадьбе у закадычной подруги Аллы Репнинской. Иван, оказывается, поспособствовал её поступлению в престижный ВУЗ. Невеста призналась гостям, что на экзамене по истории не могла вспомнить дату окончания Русско-турецкой войны и обратилась к сидящему через проход парню. «Я изобразила на пальцах номер варианта, – вспоминала Алка, – и тот великодушно написал мне на клочке бумаги нужную цифру. Если бы не его помощь, мне пришлось бы туго». В процессе обучения общаться им толком не пришлось, а по окончании первого курса Иван и вовсе перевёлся в другой институт – поближе к точным наукам. Но девушка считала его поступок судьбоносным. Ведь, не окажись она в достойном окружении – не встретила бы своего принца на белом коне. Обладатели «голубых» кровей редко спускаются с Олимпа, если только не захотят расширить кругозор за счёт посещения магазина эконом класса. Жаль, подобный сюжет скорее годится для фантастического романа, чем для тех реалий, в коих обреталась наша практичная героиня.
Упорство было вознаграждено: среди многочисленных знакомых оказался человек, подходящий под её критерии отбора. Илья Неверов служил в МИДе, и его карьера на дипломатическом поприще обещала быть весьма успешной. Имея склонность оценивать людей в соответствии со своими потребностями, неудачниками Алла не интересовалась принципиально и никогда не отступала от намеченной цели. Теперь она жена посла России в Норвегии и, совмещая полезное с приятным, служит переводчицей в той же организации. Любящий муж, насыщенные событиями дни, но одно досадное обстоятельство омрачало идиллию. По необъяснимой причине пара никак не могла зачать ребёнка. Врачи недоумённо разводили руками, не находя отклонений от нормы, однако беременность не наступала. Они уже подумывали об усыновлении или удочерении, но напряжённый рабочий график отдалял реализацию благородных помыслов за линию горизонта. По крайне мере, им так казалось.
Инга, обладая тонкой психической организацией, больше доверяла чувствам. Спонтанный порыв всегда был ей ближе, чем голый расчёт, а скрывать мысли она никогда не умела. Потому-то зарделась при виде Ивана – парень ей сразу понравился. И тот откликнулся на призыв. Позже он, конечно, скажет, что первым пленился её чарующим образом. Разумеется, можно долго спорить о том, как рождается искра взаимопонимания, но в её существовании сомневаться не приходится. Они незаметно улизнули с банкета и гуляли до утра по ночной Москве. Иван рассказывал о себе, о родителях, погибших в автомобильной аварии, которых ему заменили бабушка и дед. Трагедия произошла, когда ему не исполнилось и трёх лет, и он естественно ничего не помнил. Сохранилось всего одно фото. На нём ветер развевает мамины волосы, а взгляд отца лучится нежностью. Снимок случайно попался Инге на глаза, и ей страстно захотелось, чтобы он вот также смотрел на неё. С тех пор влюблённые не расставались и, отпраздновав одну свадьбу, приступили к подготовке собственной.
Подруги не теряли связи. Виделись, правда, редко, и приходилось компенсировать пробел в общении его интенсивностью. Ну так это их ни капли не напрягало, а только добавляло веселья. Всякий раз Алка начинала с жалоб. Оказывается, дипломатическая деятельность за рубежом традиционно сопряжена с дополнительными энергозатратами. Возможно поэтому пребывание там в качестве полномочного представителя подразумевало наличие прислуги, водителя и прочих излишеств, не говоря уже о повышенном окладе и светских раутах, вносящих разнообразие в череду монотонных буден. А по приезду домой, они с мужем превращались в простых клерков со всеми вытекающими. Далёкая от бытовых проблем, хозяйка не находила общего языка с утюгом и злилась на непослушную кухонную утварь. Кастрюли со сковородками отвечали взаимностью, ведя с ней непримиримую войну. Обычно дело благополучно заканчивалось где-нибудь в ресторанчике к удовольствию обеих сторон, засим следовал отъезд, и всё возвращалось на круги своя.