Жаркие ночи - Холодные дни
Шрифт:
— Рустем, подожди за дверьми, пока я подготовлюсь.
— Как прикажете, повелитель, — кивнул паша и покорно вышел из султанских покоев.
Спустя несколько мгновений по зову султана в покои вошёл охранник. Видимо, получив приказ, он вышел обратно в коридор и направился в рядом находившейся кабинет Малкочоглу Бали Бея.
Увидев это, стоящий в коридоре Рустем-паша ненавистно нахмурился. Неужели и этого бея возьмут на обыск? Бали-бей спешно вышел из своего кабинета с озадаченным видом. Увидев Рустема-пашу, он сбавил шаг и,, коротко кивнув,
— Валиде, а вдруг что-то пойдет не так? — переживала Михримах Султан.
Женщины сидели в покоях Валиде Султан на тахте возле окна.
— Чего ты боишься? — возмутилась Хюррем Султан. — Мы всё продумали. Ты, как мы и договаривались, навестила Шах Султан и подложила ей письмо, в котором ей якобы пришел ответ от наёмников, которым она снова приказывала напасть на твой дворец и убить Рустема-пашу. Сам он подстраивает все так, что в эту ночь на ваш дворец действительно совершается повторное нападение, якобы устроенное султаншей. Все жители вашего дворца поверили в это. К тому же, на их глазах Рустем-паша убил всех наёмников. Он, подстроив всё так, будто нашёл у одного из наёмников письмо от Шах Султан с её приказом им, передал его тебе. Утром вы, обнаружив доказательство вины Шах Султан, отправились в Топкапы и обо всём ему доложили. Повелитель, устроив обыск, обнаружит в покоях Шах Султан письмо-ответ от наёмников, что и послужит доказательством ее вины. План неплох. Рустем знает дело в интригах.
Михримах Султан вздохнула и перевела взгляд на свои руки, сложенные на коленях.
— Это верно.
— Ты должна быть уверена во всем, что ты делаешь или говоришь. Если не уверена, не делай! По-другому успеха не добьешься.
Кивнув, Михримах Султан попыталась отогнать в сторону все свои переживания, но ничего не вышло.
— Валиде, было ли с Вами такое, когда… Вроде знаешь, что это правильно и нужно, но что-то мешает это сделать.
Нахмурившись, Хюррем Султан положила ладонь поверх рук дочери.
— Бывало, и много раз. Это называется чувство вины. Но помни, никто из наших врагов этого чувства не испытывал. Ни Ибрагим-паша, ни Валиде Султан, ни Хатидже, ни Шах — никто! Они всегда боролись со мной. Если ты спросишь «зачем», я отвечу: из-за власти. Всем им не давало покоя то, какой власти смогла добиться рабыня. Всю свою жизнь я отстаивала право на счастье, на свободу и на любовь. И в этой непрестанной борьбе я поняла, что никто в этом дворце, в этой династии и империи не знает чувства вины. И я сама о нём забыла. Впредь все они не сломают меня. Не должны сломать и тебя, ведь они попытаются.
— Не сломают, — высокомерно ответила девушка. — Ни меня, ни Вас, валиде.
Хасеки Султан довольно и с гордостью улыбнулась.
— Все наши враги расплатятся за свои деяния, — раздался её вкрадчивый голос, полный жажды мести.
Повелитель, одетый в дорогой кафтан, вышел из своих покоев в сопровождении серьезного Бали Бея. Рустем-паша склонился в поклоне.
— Отправляемся в путь. Я пожелал, чтобы
— Я рад этому, — не без сарказма ответил паша.
Повернувшись к охраннику у дверей, султан произнес:
— Пусть оповестят Михримах Султан о том, чтобы направлялась к воротам дворца, где её ждёт карета.
— Как прикажете, — отправился выполнять поручение тот.
— Идёмте.
Предварительно постучав в двери, в покои вошла Фахрие-калфа.
— Султанши, — поклонилась она. — Михримах Султан, повелитель отдал приказ явиться к воротам и сесть в подготовленную карету.
— Спасибо, калфа, — отозвалась та, чувствуя, как затрепетало сердце, — Валиде, — обратилась она к матери.
— Ступай. Помни, что я тебе сказала. Лишь уверенность.
— Да, валиде. С Вашего позволения, — встала с тахты Михримах Султан.
— По окончании обыска возвести меня обо всём.
— Разумеется.
В сопровождении Измир и Хюнерли Михримах Султан подошла к карете. Верхом на конях, и видимо, ожидавшие только её, сидели повелитель, Рустем-паша и… Малкочоглу. Поймав его взгляд, девушка почувствовала, какее сердце еще сильнее застучало. Голова немного затуманилась.
— Садись в карету, Михримах. Пора отправляться, — вернул ее в реальность голос отца.
Рассеянно кивнув, султанша забралась в карету, скрывшись от ревнивого взгляда Рустема-паши, который заметил реакцию жены на присутствие бея. Послышался стук копыт и грохот колёс. Большую часть пути в карете царила тишина. Её, наконец, нарушила Хюнерли.
— Султанша, куда мы направляемся?
— Во дворец на Ипподроме. К Шах Султан.
— Зачем это понадобилось?
— Это долгая история, которая не должна касаться ваших ушей, — уклончиво ответила Михримах Султан, дивясь смелости хатун допрашивать её.
Вскоре карета остановилась, и стук копыт затих. Выйдя из кареты при помощи подоспевшего аги, султанша огляделась. Мужчины слезли с лошадей и направились во дворец. Малкочоглу и Рустем-паша пропустили Михримах Султан вперед себя, сопровождая её. Девушка напряглась, чувствуя спиной их взгляды, а также ревность, озлобленность Рустема-паши и неприязнь к ее мужу Малкочоглу. Шах Султан в удивлении встретила нежданных гостей.
— Повелитель, добро пожаловать! — улыбнулась она, спустившись в холл, где её ожидали гости. — Михримах, — коротко поприветствовала она.
Заметив Рустема-пашу, Малкочоглу и еще дюжину охранников, султанша напряглась, заподозрив что-то неладное.
— Что-то случилось?
— Да, сестра, — ответил султан и сложил руки за спиной в замок. — Этой ночью на дворец моей дочери вновь было совершено нападение. И на этот раз есть подозреваемые.
— О Аллах! — испуганно воскликнула Шах Султан. — Михримах, ты в порядке? — женщина подошла к племяннице и положила руку ей на плечо.
— Как видите, султанша, — без тени ответной улыбки ответила та. — Вам лучше выслушать до конца повелителя.