Жаркие ночи
Шрифт:
Я вскочил, пока она извлекала трубку из сумки, валявшейся рядом. Я не мог сидеть и ждать, когда нам скажут, что Алисия… Что они скажут?
— Что? — не выдержав, крикнул я, хотя мама еще продолжала что-то выслушивать.
Она сделала строгое лицо и погрозила мне: «Не мешай!» Потом сказала кому-то:
— Мы вам бесконечно признательны. Я все поняла. На два слова. Разумеется.
И протянула мне маленькую трубку. Она сразу же чуть не выскользнула из моей руки, оказывается, ладонь вспотела
— Алло?
Голос у меня дрогнул и сорвался. Но я уже успел услышать другой — самый желанный, самый красивый, хоть и немного слабый.
— Кевин?
— Алисия! — заорал я на весь берег. — Как ты, солнышко? Можно приехать к тебе?
Другим ухом я услышал, как хмыкнул отец:
— Интересно, на чем он собирается ехать?
Надо заметить, он не слишком горевал по своей «Вольво», потому что найти ее на Пукете не составляло труда. Не могли же ее вывезти отсюда!
Я отошел от родителей подальше.
— Кевин, — опять раздался голос Алисии. Такой живой, самый волнующий голос.
Мне с трудом удалось вымолвить:
— Да, милая?
— Ты спас меня, Кевин? Это правда?
— Ерунда. Я просто вытащил тебя из воды.
Она убежденно повторила:
— Ты спас меня.
— Главное, что ты жива. Это самое-самое главное!
— Но…
Я насторожился:
— Что такое?
Меня вдруг пронизал страх: а что, если за ту четверть часа, что Алисия пробыла на яхте с Гарри, она успела влюбиться в него? И теперь она не представляет, как сказать мне о том, что жизнь без него не имеет для нее смысла. Знает ли она, что Гарри погиб? Вряд ли. Кто мог сказать ей об этом? Тогда она сообщит мне кое-что другое, но для меня не менее безнадежное…
Я даже закрыл глаза, приготовившись принять этот новый удар. Но Алисия пробормотала:
— Я недостойна тебя, Кевин. Ты не все знаешь… Я ведь солгала тебе.
Страх отхлынул от моего сердца. Я смог глубоко вздохнуть. Никогда еще мне так легко не дышалось.
— Алисия, это ты о своей сестре?
— Как ты догадался, Кевин? — громко ахнув, спросила она испуганно.
Мне представилось, что о своей лжи она сообщила, зажмурившись, а теперь удивленно раскрыла глаза. Синие, как море, глаза…
— Это мой отец догадался, — не сразу признался я. — Кстати, они с мамой шлют тебе привет. Мы все-таки встретили ее.
Родители не услышали моих слов, но, я уверен, никто из них ничего не имел бы против.
— Спасибо, им тоже, — растерянно отозвалась Алисия. — Так он сказал тебе? А обещал не говорить.
Пришел мой черед удивляться:
— Когда он тебе это обещал?
— На берегу, когда рисовал меня, помнишь? Я еще попросила тебя отойти.
Я снова увидел еще чистый берег, услышал веселые возгласы купающихся, ни о чем не подозревающих
— Это было как будто в прошлой жизни…
— Вот и у меня такое же ощущение. Мне даже не верится, что все это произошло с нами. Ни хорошее, ни плохое. Все, как будто бы придумано.
— Придуманное не так пугает…
— Это верно.
— Так вы об этом говорили с моим отцом? Ты призналась ему? Алисия? Ты меня слышишь?
В трубке раздались какие-то звуки, потом Алисия скороговоркой произнесла:
— Кевин, я больше не могу говорить. Ты приедешь утром? Мне многое нужно тебе сказать.
— Конечно! Конечно, я приеду! Алисия…
Я хотел сказать, что люблю ее, но успел подумать, что такие слова не должны впервые прозвучать по телефону. Мне необходимо было видеть ее глаза.
— Пока, Кевин!
Я опустил руку и посмотрел на табло телефона, как будто там могла оказаться фотография Алисии. Единственное лицо, которое мне хотелось видеть всегда.
— Ну, как, милый? — хитро прищурившись, спросила мама. — Я так чувствую, тебе уже нравится твоя роль спасителя красивых девушек?
Она нечаянно ударила по больному. Скольких девушек поглотила эта хищная волна? И кто-то их тоже любил, и писал о них стихи…
— Только одной, — ответил я. — Я спас только одну девушку, мама.
— Одной всегда хватает для одной жизни, — философски изрек отец и прижал свою Миранду еще крепче.
Справедливости ради я заметил, что так происходит далеко не со всеми.
— Это уж точно, — вздохнула мама, и впервые на моих глазах погладила отца по щеке. — Перед отлетом я как раз сдала материал о разводах в високосном году.
Отец почему-то заинтересовался:
— И как?
— Их стало больше почти в два раза.
Он грозно выпрямился:
— Но наш не пополнит это количество.
Мама улыбнулась ему с такой нежностью, какой я давно не видел на ее лице.
— Ты мой хороший…
— Я должен поехать к Алисии, — наверное, не вовремя вмешался я, но мне нужно было спешить. — Пешком пойду, если не найду такси. Но на всякий случай… Мам, не займешь мне немного денег?
Она даже обиделась:
— О чем ты говоришь! Бери сколько надо!
Мне было надо на такси до больницы и на букет роз для Алисии. Могло статься, что она вовсе не розы любила больше всего, мне еще только предстояло это выяснить. Пока я положился на собственный вкус.
Немного отойдя, я оглянулся. Родители смотрели мне вслед, грустно улыбаясь, как будто на их глазах я уходил во взрослую жизнь. Я махнул им рукой, а они оба как-то поежились, заерзали, точно искали тепла, которого я их лишил. Они могли найти его только друг у друга.