Жаркие ночи

Эндрюс Эми

— Потом стало еще хуже. Мы с ней налаживали собственный бизнес. Все было уже юридически оформлено и готово к работе. Когда я посмел выразить недовольство ее неверностью и разделить бизнес, разорвать наше партнерство, она увела у меня из-под носа самого крупного клиента фирмы. И дело не только в том, что я не мог действовать самостоятельно, фирма потеряла деньги, и был нанесен ущерб нашей репутации.

Клаудия вспомнила свои дурные мысли о Люке за последние годы, и ей стало стыдно. Не удивительно, что у него не было времени ни на нее, ни на «Тропикану».

Не удивительно, что он так стремится вернуться в Лондон как можно скорее.

— Это не твоя вина, Люк.

Он увидел в ее глазах сочувствие, красные отсветы играли в их детской голубизне.

— Может, и нет, но я всегда буду винить себя до какой-то степени.

Клаудия не могла и думать об этом.

— Потому что ты любил ее и доверял?

— Да. И больше никогда не буду таким дураком.

Клаудии хотелось зарыдать. Филиппа разрушила не только его веру в себя и профессиональную репутацию, она убила в нем способность любить.

Разрушила его способность полюбить ее.

Она не знала, что сказать и что сделать, чтобы облегчить его страдания и убедить, что одна дурная женщина ничего не значит и остальные люди умеют любить. И вообще, существует настоящая, глубокая и честная любовь. И он об этом знает.

Пусть посмотрит хотя бы на их родителей, чтобы убедиться в этом.

Но один только взгляд в его карие глаза перечеркнул такую возможность.

Ее сердце раскололось на тысячи кусочков. Потому что, Боже помоги, любила его. Мужчину, который не сможет больше ни полюбить, ни поверить женщине.

Слова дрожали на ее губах, не хватало мужества их произнести. Их отношения сделали резкий поворот, она не знала, куда они зайдут, скорее всего, в тупик, как ей казалось. В любом случае сейчас не время говорить о своей любви мужчине, ко торый не собирается снова наступать на те же грабли.

Возможно, это предупреждение.

Она сделала единственное, что смогла придумать, — поцеловала его. Долгим, глубоким, медленным поцелуем. Он застонал, когда она просунула язык ему в рот, а она застонала в ответ, когда он схватил ее за голые ягодицы и крепко прижал к наливающемуся члену.

У нее участились пульс и дыхание. И у него.

Она целовала его в лицо, шею и грудь, обводила языком его соски, спустилась ниже к животу и пупку. Твердые мышцы упирались ей в груди, она терлась о него, ведя языком ниже и ниже.

Он с трудом выдохнул, когда она обхватила его ртом, что тут же отдалось жжением у нее между ног. Она чувствовала его во рту, старалась вместить в себя как можно больше его плоти.

— Клод! — выкрикнул он, схватив ее за волосы.

Она водила языком вверх и вниз, круг за кругом, находя наиболее чувствительные места и затем безжалостно впиваясь в них, как он совсем недавно языком терзал ее груди.

Он снова застонал и стиснул кулаками простыню.

— Если не перестанешь, я быстро кончу.

Клаудия почувствовала, как напряжены его бедра и ягодицы, увидела, как побелели костяшки пальцев. Чувство

власти над ним охватило ее, жжение между ног стало мучительным, она знала: есть только один способ избавиться от мук.

Она убрала язык, он застонал. Протестуя или радуясь облегчению, непонятно.

Медленно, помогая себе ладонями, она снова двинулась вверх, перевалилась через него и потянулась к столику за презервативом. Он попытался ухватить ртом ее сосок, но она толкнула его на спину.

— Нет.

Держите руки там, где они сейчас, мистер.

— О, командирша. — Он крепко обхватил ее бедра.

Клаудия медленно опустилась на него.

— О боже. — Он приспосабливался к ее движениям, крепче сжимая бедра.

Клаудия, сидя на нем, закрыла глаза и откинула назад голову, полностью оседлав его и подавив наконец мучительное жжение.

Когда она снова открыла глаза, он смотрел на нее, все еще крепко сжимая за бедра.

— Что еще? — пробормотал он.

— Это. — Она вращала бедрами, задыхаясь от полноты ощущений. — И это, — подалась вперед, обнимая его за плечи и очень медленно выпуская его из себя, снова возвращаясь.

— Ты знаешь, — сказала она, когда они повторили это в четвертый раз, — не все женщины такие, — она снова села на него, и снова член пронзил ее, — как она.

Клаудия чуть не произнесла ее имя, но она не хотела, чтобы гадости омрачили это мгновение и Филиппа вмешивалась в их отношения.

Люк кивнул.

— Я знаю. — Он тяжело дышал, борясь с бурей, которая нарастала в нем и выходила наружу со стоном.

— Да? — прошептала она, соскальзывая с него, изо всех сил стараясь не закрывать глаза.

— Да, — прошипел он, ударяя всем телом ей навстречу, крепко удерживая ее за бедра.

Клаудия быстро закрыла глаза. Фрикции превратились в нечто неопределенное, пульсирующее. Она открыла глаза, посмотрела на него, еще раз приподнимаясь на бедрах.

— Я бы никогда так с тобой не поступила.

Даже если они больше никогда не будут вместе, она должна была сказать ему об этом.

— Я знаю.

— Правда?

— Да.

Клаудия застонала, чувствуя приближение оргазма. Пульсирующая волна растекалась от пупка к бедрам, ягодицам. Клаудия задвигалась быстрее, напористее, пытаясь облегчить сладкую боль, уже не могла больше говорить, только двигаться вверх и вниз, вверх и вниз.

Иначе наговорила бы лишнего в состоянии сексуального помешательства.

Люк чувствовал ее напор, эхом отдававшийся в глубине тела. С каждым движением он шел ей навстречу, ее чудесные груди с каждым разом заводили его все больше. Он давал ей то, чего она не ожидала. Оргазм лишил его самоконтроля, погрузив в пульсирующее марево, стирая мир вокруг, и, когда уже не мог больше этого выносить, он изогнулся, скользнул руками по ее спине и впился ртом в ее соски.

— Люк! — закричала она, хватая пальцами его за волосы, легко приспосабливаясь к новой позе, продолжая скакать. — Да, да, да, да!