Жаркий Август. Книга Первая
Шрифт:
– Вот понимаешь, какой-то умник придумал рабство из корыстных целей, и теперь ни в чем неповинным гражданам приходится страдать. А ведь сам феномен рабства, является настолько древним и отвратительным, что остается только гадать, почему же человечество никак не изживет этот постыдный порок…
Никита сначала удивленно уставился на меня, не понимая, к чему я веду, потом подозрительно прищурился, видать, заподозрив подвох, а потом колоритно пообещал:
– Приеду – задницу надеру! Я вообще-то серьезно спрашиваю, а ты тут
– Да все хорошо, – кисло усмехнулась я, отбросив в сторону все кривляния.
– Не вижу радости в очах.
– Я к нему подошла, напоила, таблетки дала, подождала, пока он сумеет встать и отвела его в комнату, сообщив, что у него есть время до обеда и он может отдохнуть. Вот, в общем-то, и все.
– И как он отреагировал?
– Никак, спокойно, покорно. Хотя, мне показалось, что он считает меня маленько того, ненормальной.
– Проницательный малый.
– Еще он мне не доверяет, абсолютно.
– А чего ты хотела? Пламенных заверений в вечной преданности? Он тебя не знает, что его ждет впереди – тоже. Так с чего доверять?
– Надо сказать, что я подала документы на освобождение. Пусть порадуется, – предложила я.
– Подожди, успеешь еще. Сначала надо разобраться кто он, чего от него ждать,– абсолютно серьезно, по-деловому произнес Лазарев.
– И как я должна, по-твоему, это сделать? Установить за ним круглосуточную слежку? Обзвонить предыдущих хозяев? – всплеснула руками, одарив друга недовольным взглядом.
– Хм, ну вообще-то для начала, ты можешь просто принести его скан-чип, – последовал язвительный ответ.
Точно, я совсем забыла, про этот чип, который Марика подло заставила меня активировать.
– Неси его сюда, – скомандовал Никита, – сейчас посмотрим, что за подарочек тебе достался.
Я надула губы и закатила глаза:
– Лень идти.
– Так ты это, Барсика своего драного отправь. Он же теперь должен все твои прихоти исполнять, – начал надо мной глумиться Лазарев.
Я смерила его презрительным взглядом, на что он только рассмеялся, и отправилась за скан-чипом.
Он так и покоился на столе, на том самом месте, где я его вчера бросила. Рядом я обнаружила браслеты. Брезгливо, двумя пальцами, взяла все это добро и понесла в кабинет, чтобы "похвастаться" перед Никитой.
Парень увлеченно смотрел на браслеты, которые я ему демонстрировала, поразился тем, что Марика не пожалела денег на новую модель. А я тем временем подключила скан-чип к компьютеру, синхронизировала его и вывела информацию на экран, таким образом, чтобы было видно не только мне, но и собеседнику.
Там был простой текстовый файл. Скупой на подробную информацию, больше походивший на сопроводительное письмо к табуретке, чем к живому человеку.
Я как-то рассеянно пробегала глазами по тоскливым строчкам. Потомственный
– Он, оказывается, молодой! Ему 26! – не удержалась и воскликнула вслух, – я думала за сорок.
– Мой ровесник, – задумчиво произнес Лазарев, продолжая изучать файл, – ничего себе, сколько хозяев он поменял за последние годы. Нигде надолго не задерживался, интересно почему.
– Он чахлый, наверное, поэтому и гоняли, что для серьезных работ не подходит, – предположила я, пожимая плечами.
– Сомневаюсь, – напарник покачал головой, не отрываясь от экрана, – вроде здоровый, привитой.
– Стерилизованный, – вставила свои пять копеек.
– Фу, Васька, пошлячка, – хмыкнул Ник, – рабов не стерилизуют, как же тогда новых получать?
– Никита, – я нахмурилась, – глянь-ка последний раздел, у него фиолетовый уровень.
– Где? – Лазарев опустил взгляд ниже и ругнулся, – вот тебе, дорогая моя, и причина, по которой он надолго ни у кого не задерживается! Характер-то оказывается у твоего подопечного препоганый. Драки, нападения на хозяев, неподчинение. Неудивительно, что все от него стремятся побыстрее избавиться.
Я прикрыла глаза и устало потерла переносицу. Час от часу не легче. Я только начала успокаиваться и убеждать себя, что все у меня получится, а тут на тебе, подарочек. Он еще и с дурным характером. Тут вспомнила про свое решение отправить его к отцу.
– Слушай, наверное, плевать какой у него уровень, – поправила очки и посмотрела на Никиту, удивленно поднявшему брови,– я тут подумала и решила, что ради такого дела можно и с отцом помириться. В общем, пообщаюсь с ним, напомню про семейные узы, а потом на весь срок сбагрю ему Барсика, пусть с остальными рабами сидит…
– Чу, – Никита бесцеремонно прервал мою самозабвенную речь, – вот скажи мне одну вещь. Почему у тебя настолько избирательная память? Про то, что подаренного раба надо освободить в течение двух часов, ты вспомнила, а про пункт, выделенный жирным шрифтом, в котором говорится, что до момента освобождения раб должен находиться рядом с хозяином, вознамерившимся выпустить его на свободу, без всяких передач третьим лицам, ты благополучно забыла.
– Блииин, точно, было такое, – обреченно простонала я, уткнувшись носом в ладони, – Я не могу его отдать папаше!
– Мало того, дорогая моя, что ты не можешь его отдать, так ты не можешь покинуть Ви-Эйру, до того момента, как он официально не будет признан свободным!
– Что!? – вскочила на ноги, за что тут де поплатилась резкой болью в грудной клетке, – мне полтора месяца до снятия корсета, потом еще пара недель восстановления и все тю-тю, прощай Ви-Эйра! Я не собираюсь здесь сидеть еще целых четыре месяца!
– Куда ты денешься? – Лазарев развел руками, – протокол есть протокол. Если не хочешь проблем на работе, значит, все сделаешь по правилам.