Жарко вдвойне
Шрифт:
Я закрыла глаза; моя радость была такой бурной, что я потерялась в вихре желания. И все никак не могла отдышаться, сгорая от жажды, сладкой боли, и даже ласкающая кожу вода казалась такой горячей, будто каждую клеточку моего тела стимулировали.
– Детка, раздвинь для меня свои красивые ноги, позволь увидеть тебя.
Мне не нужно было открывать глаза, чтобы понять: Ром встал на колени. И я даже не думала колебаться или отказываться, а просто повиновалась. Мне хотелось почувствовать на себе его губы, ласкающие, покусывающие и пробующие меня на
Ром благоговейно вздохнул и щелкнул горячим языком по клитору. Застонав в знак капитуляции, я машинально схватилась за планку, на которой висела занавеска, чтобы не вырвать клочки волос Рома и не оставить проплешин в его шевелюре.
Продолжая сводить меня с ума языком, Ром вошел пальцем в лоно. Так глубоко и решительно, что у меня чуть колени не подогнулись – спасибо Рому, что придерживал. Затем добавил еще палец и еще, лаская меня снова и снова, не переставая лизать своим декадентским языком. Так много… и так мало. Я этого хотела, желала. За такие моменты стоило жить – и умереть.
Оргазм накрыл меня с головой, овладевая всем телом. Я вскрикнула, выгнулась навстречу губам Рома, продлевая каждый спазм. Беря… и требуя большего.
Не знаю, сколько прошло времени, пока я пришла в себя и открыла глаза. Обнаженный Ром стоял передо мной. Вода бушевала, было все еще тепло – значит, я ненадолго отключилась. Не в силах отдышаться, все еще дрожа, я подняла глаза и увидела, что палка, в которую я так вцепилась, погнулась посредине.
Зрачки Рома расширились, глаза стали совсем черными, щеки разрумянились, рот блестел, когда он облизывался, наслаждаясь моим вкусом. Я почти видела под его кожей очертания ягуара.
– Убью долбаного Мнемомена, – воскликнул Ром и врезал по плитке рядом с моей головой. Он был таким большим, занимал столько места, что я видела и дышала лишь им одним. Белл без Рома нет.
И существовала ли я когда-нибудь без него?
– Он украл воспоминания о нас, как какой-то…
Облизнув губы, я отпустила палку, обхватила Рома за голову и дернула на себя, отчаянно желая его снова. Он охотно и страстно ответил на мой поцелуй, потираясь грудью о мою грудь. Наши зубы столкнулись, руки переплелись, ощупывая, изучая, лаская. Я могла бы касаться его вечно, но и этого недостаточно.
Пар клубился вокруг нас. Я плыла в мечте, в сказке, во сне, ставшем явью. И чувствовала, как Ром прижался к моему лону. Он был готов и ждал.
– Ты на таблетках? – спросил хрипло.
И это напомнило мне о том, что изменилось между нами, и я почувствовала болезненный укол.
– Да.
Но пожалеть себя не успела. Стоило слову сорваться с моих губ, как он оказался внутри меня, войдя до предела, двигаясь глубоко и решительно, слившись со мной настолько, что без него я бы умерла. Но я выгнулась, принимая его в себя еще глубже и желая большего.
Он двигался снова и снова, выходил и снова врывался. Стонал, а я проглатывала звуки, наслаждаясь вкусом и поднимаясь все выше и выше к следующему оргазму.
– Так хорошо. Даже слишком, – прохрипел
В конце концов мы достигли вершины вместе. Он зарычал, содрогаясь внутри меня. Я закричала, вонзая ногти в его спину.
– Белл, – с усилием позвал Ром. Его мышцы задрожали, а затем он застыл.
– Да? – не менее хрипло отозвалась я.
Он уронил голову мне на плечо:
– Лови меня.
Глава 22
Обморок после сексуальных утех со мной явно не входил в список ожидаемых от Рома поступков. Я едва успела подхватить его прежде, чем он рухнул в ванну. Медленно я опустила тяжелое мужское тело – на самом деле жутко тяжелое из-за всех этих мышц – и постаралась уложить, не причинив боли.
Затем, дрожа и по-прежнему неровно дыша, наклонилась и выключила воду. Кожу сразу же обдало холодком, отчего по ней побежали мурашки. Я вылезла из ванны, взяла полотенце и вытерла нас с Ромом досуха. Прямо сейчас я не могла позволить себе встревожиться, потому что вслед за тревогой приходит страх. Поэтому я убедила себя, что Мастерс просто еще не оправился после плена и наркотиков, которыми пичкал его Множитель.
Прошло совсем немного времени, и Ром застонал, а его ресницы затрепетали. Где-то я это все уже видела.
Меня накрыло волной облегчения. Перегнувшись через фаянсовый бортик, я нависла над любимым, опершись рукой на ванну рядом с его головой. Мои мокрые волосы падали на грудь Рома.
– Серьезно, Ром. Сколько ещё раз сегодня мне предстоит расталкивать твою ленивую задницу?
Ему потребовалась минута, чтобы понять, где он находится. Вспомнив, Ром покраснел и пробормотал:
– Черт. Я вырубился.
– Угу. – Я села на пятки.
– Слишком быстро после той адской смеси. И чем я думал?
Значит, я была права. Облегчение снова накрыло меня, и по телу пробежала дрожь. Трепет привлек внимание Рома. Хотя, вероятно, он, скорее, заметил мои набухшие соски. Ром облизал губы и медленно сел.
– По крайней мере, я успел финишировать прежде, чем бухнуться в обморок как девица. – Он провел рукой по щеке, вытирая влагу.
Я тихо хихикнула:
– Точно подмечено. – И хорошо. Возможно, повторить нам удастся нескоро. Рому нужно полностью исцелиться, и пора бы уже покончить с делом Осушающей девушки. – Еще скажешь, что падение восстановило в твоей крепкой черепушке кое-какие воспоминания, и я сочту этот день по-настоящему удачным.
Ром фыркнул:
– Хотелось бы.
Моя улыбка медленно угасла. О, ну и пусть. «Вернет ли их Жан-Люк? Ну конечно, вернет», – подумала я. Вопрос в том, сделает ли он это по доброй воле или под пытками. Хотя мне не хотелось пытать его, и он по-прежнему нравился мне больше, чем должен – парень ведь считал, что я заслуживаю обращения как с богиней, и кто осудит его за такую логику? – я сделаю все необходимое. Надеюсь. Боже, я в полном раздрае.
Ром оперся на локти. На его ресницах как слеза поблескивала капелька воды.